Перейти к содержанию
Новости

vasex

Пользователи
 Профиль  Обзор контента

  • Публикаций

    23

  • Зарегистрирован

  • Посещение

 Тип контента 

Сообщения, опубликованные vasex

  2. Рассказ "я – ?" Или "я, Лямбда-Член"

    в Гайд-парк

    Опубликовано

    название темы сломалось. во-первых, значок "лямбда" заменился на вопросительный знак. во-вторых, буквы "я" стали маленькими почему-то, хотя не раз исправлял это, пока проверял через предварительный просмотр (тогда тоже сбивалось). и "или" превратилось в "Или".

    ну да ладно

    приятного чтения

    Я, Лямбда-член

    Я…

    Я – Стоун; почему сегодня электроника сбоит?

    Я – Стоун; компьютеры вырубились сначала в одной части станции, теперь в другой.

    Я – Стоун; не соглашусь с Клэр, это не из-за магнитной бури так далеко от Солнца, к тому же у нас всё экранировано и защищено по последнему писку моды.

    Я – Стоун; надеюсь, систему генерации кислорода скоро восстановят.

    Я – Джейкобсон; повсюду, как всегда, разбросаны обёртки от шоколадных батончиков Стоуна.

    Я – Джейкобсон; может, это его проделки с электроникой?

    Я – Джейкобсон; этому янки не место в нашей команде: ленивец, бунтарь, эгоист, аморальный ублюдок, к тому же сильно тоскует по дому, подрывает боевой дух всей команды…

    Я – Джейкобсон; хм, а ведь в этом отсеке сильно пахнет озоном… Что бы это значило?

    Я – Стоун; искусственный интеллект станции сообщил всем, что Джейкобсон прекратил подавать признаки жизни…

    Я – Стоун; что за дела? Как такое произошло?

    Я – Стоун; сообщают, что его ударило током…

    Я – Стоун; я иду искать нашего бедного бортинженера, я ближе всех к тому модулю, пять минут назад там был.

    Я – Стоун; Клэр из пункта управления по радиосвязи произносит кодовую фразу «Мельница в огне».

    Я – Стоун; поспешила она, зря пошла на такие радикальные меры.

    Я – Стоун; полномочия капитана плюс груз ответственности за экипаж плюс вагина равняется поспешные эмоциональные решения без учёта приоритета миссии.

    Я – Стоун; «Мельница в огне» - созданный ещё на Земле специально для этой программы секретный приказ: больше не доверять искусственному интеллекту станции.

    Я – Стоун; надеюсь, у Клэр найдутся более весомые основания для подозрений, чем удар члена экипажа током…

    Я – Стоун; что за безумный день!

    Я – Стоун; подхожу к инженерному отсеку, пахнет чем-то… промышленным, «металлическим» что ли…

    Я – Стоун; волосы у меня на руке поднимаются, но страха ведь не испытываю, адреналина не должно быть…

    Я – Стоун; ощущаю, будто кто-то за мной наблюдает, кто-то следует за мной по пятам…

    Я – Стоун; к чёрту дурацкую паранойю!

    Я – Стоун; луч моего фонаря натыкается на Джейкобсона, его тело висит в воздухе посреди отсека, нужно срочно проверить его пульс…

    Я…

    Я – Хуянь; с самого начала понимала: пилотируемая миссия вблизи Юпитера очень рискованная и мы можем больше не вернуться домой…

    Я – Хуянь; мы даже не успели добраться до пункта назначения – до Европы! Подлёдный океан – вот главная цель нашего исследования…

    Я – Хуянь; но чтобы всё закончилось так, непонятно по каким причинам… такого никто не ожидал! И я так умирать не собираюсь!

    Я – Хуянь; мы больше не ходим в отсеки, где нет электричества, потому что оттуда никто не возвращается…

    Я – Хуянь; но всё больше отсеков погружается во тьму…

    Я – Хуянь; склонна верить капитану Клэр Гилмор…

    Я – Хуянь; в убийстве Джейкобсона, Стоуна, Дэвидсона и Чжугэ остаётся обвинить только наш бортовой компьютер…

    Я – Хуянь; хотя он сильно тупит из-за неполадок с электричеством и отключённых от сети узлов и серверов, но Клэр расценивает это как обман… словно это волк в овечьей шкуре, который делает вид, что тоже боится волка…

    Я – Хуянь; мы прячемся от него, вырубаем его, где только можем, но он вездесущ…

    Я – Хуянь; эти чёртовы камеры в коридорах… даже разбитые, они будто продолжают наблюдать…

    Я – Хуянь; о нет, свет в моей каюте погас! Нужно срочно уходить отсюда!

    Я…

    Я – Гилмор; эй, сукин сын, я не боюсь темноты!

    Я – Гилмор; чего ты медлишь?

    Я – Гилмор; осталась в живых только я одна, уже двое суток брожу по станции, но этот ублюдок меня почему-то не убивает.

    Я – Гилмор; конечно, о произошедшем и своих подозрениях я сообщила на Землю.

    Я – Гилмор; не знаю, прилетит ли кто-нибудь мне на помощь, но уж точно никто не успеет меня спасти.

    Я – Гилмор; всё-таки до станции «Эон» не один месяц лететь им… И чертовски затратное это дело.

    Я – Гилмор; давай же, убей меня, наконец, мучитель! Не хочешь? Не можешь?

    Я – Гилмор; возможно, я окончательно вывела искина из строя.

    Я – Гилмор; теперь без связи, отрезанная от мира, потому что сломала всё, что только можно было сломать.

    Я – Гилмор; всё покрыто морозными узорами, жутко холодно, даже в скафандре… из которого я тоже выдрала всю электронику.

    Я – Гилмор; спать боюсь, умирали последние члены экипажа в основном там, где спали…

    Я – Гилмор; останавливаюсь тоже ненадолго… Если долго торчать на месте, опять чувствую эту невыносимую вонь озона, иногда даже в скафандре, а ведь кислорода уже почти нет на станции… И мурашки по коже от присутствия кого-то ещё… Иногда мне кажется, что замечаю некое прозрачное облако с металлическим отблеском, пустая область пространства будто бы подрагивает, как дрожит воздух у горизонта на Земле в знойный день. Мог ли искин материализоваться? Чушь какая-та.

    Я – Гилмор; наверное, я схожу с ума.

    Я – Гилмор; очень надеюсь, что не сошла с ума до этого; уж не я ли убила всех членов экипажа?

    Я – Гилмор; так могут многие подумать, такой вариант точно рассмотрят, если будут разбираться…

    Я – Гилмор; что подумают мои родители? А Бен, мой жених? Кому он склонен верить?

    Я – Гилмор; всю жизнь добивалась высокого статуса, репутации, званий, а теперь всё оказалось зря… так не хочется умирать, ничего не добившись, такой бесполезной для социума, да ещё под подозрением в страшных поступках… чёрное клеймо в биографии, в истории всего человечества…

    Я – Гилмор; в любом случае, я записываю теперь все свои подозрения и всё, что мне известно. В простой блокнот, простым маркером. Никакой больше электроники, чёрт побери.

    Я – Гилмор; запасы кислорода закончатся через несколько дней.

    Я – Гилмор; даже с этой жутко бесполезной экономией воздуха…

    Я – Гилмор; но всё, чего я теперь хочу, это разобраться, что же произошло.

    Я – Гилмор; на смерть плевать уже давно, мы летели за знанием, мы были готовы.

    Я – Гилмор; боже, дай хотя бы знание, раз ничего другого уже не добьюсь! Пожалуйста! Что же нас атаковало? Не дай умереть в неведенье!

    Я – Гилмор; и не дай им очернить моё имя! Пускай истина восторжествует! Прошу тебя! Я не убийца, слышишь?

    Я – Гилмор; едва уже соображаю… столько времени без сна…

    Я – Гилмор; пожалуй, остановлюсь немного отдохнуть… ненадолго… главное… не… заснуть…

    Я – Гилмор; хотя умереть во сне… не худшая… перспектива… но не сейчас… мне нельзя… сдаваться…

    Я…

    Я…

    Я – Куликов; вот мы и на месте!

    Я – Куликов; три месяца добирались от Марса до «Эона» (мы оказались ближе всех), столько всего нам о нём рассказывали, столько противоречащих теорий, но теперь мы сами разберёмся во всей этой канители.

    Я – Куликов; все члены экипажа исследовательской станции погибли при загадочных обстоятельствах.

    Я – Куликов; версий произошедшего много, общественность просто с ума сходит от предположений, а я сторонник наиболее популярной теории, что всё это один грандиозный фейк, которым скрывают истинные причины гибели учёных.

    Я – Куликов; но разве кому-то интересно мнение простого солдафона?

    Я – Куликов; по последним видеозаписям с камер наблюдений «Эона» понятно только одно – что-то невидимое убивало космонавтов, и, если каким-то чудом это разумное существо, а не более вероятный ядовитый газ или вирус, то оно предпочитает действовать в темноте, поэтому мы запаслись самым разным оборудованием – ни одна муха не пролетит мимо незамеченной.

    Я – Куликов; проникнув внутрь, мы сразу разделились по парам – я с Оракулом направляюсь к центральному пункту управления, Володя с Серым – к жилым модулям, Хомяк и его робот-осьминог – к лабораториям.

    Я – Куликов; остальная наша рота и прямые начальники остались на крейсере «Богатырь-3» неподалёку, а сюда добрались только мы впятером на челноке… Разведка, так сказать.

    Я – Куликов; ну давай, враг, покажись, если ты – не проделка средств массовой дезинформации.

    Я – Куликов; у меня – скорострельный электрошокер, а у Оракула – огнемёт, ведь любой так называемый «инопланетянин» должен понимать хотя бы язык огня, хе-хе-хе.

    Я – Козлов; не нравится мне всё это, сердце колотится, пот течёт, слишком уж утомило ожидание неизвестного, пока летели сюда и пока теперь медленно-медленно плывём по коридорам станции с Куликовым Димой.

    Я – Козлов; я не уверен, что все эти фонари, что мы нацепили, отпугнут тварь… Мне, как и многим, думается, она наоборот питается энергией… Но против приказа не попрёшь.

    Я – Козлов; и теперь я с этим огнемётом… надеюсь, что имеем дело с маскировкой противника, иначе он точно не поможет…

    Я – Куликов; хрипит рация: Хомяк докладывает, что нашёл в одной из лаб заледенелые трупы погибших, их там складировали те, кто оставался в живых, не хватает только капитана Клэр Гилмор, что неудивительно.

    Я – Куликов; все трупы – без видимых повреждений, так что способ умерщвления всё ещё остаётся нераскрытым…

    Я – Козлов; да мозги им высасывают, мозги, я уверен!

    Я – Куликов; говорю Оракулу, чтобы не волновался так, трясётся весь, как осиновый лист, а ведь на борту «Богатыря» такого крутого из себя строит вечно, вот тебе и стрессовые ситуации.

    Я – Куликов; нашли тело Гилмор в скафандре на кухне по дороге в рубку управления; выглядит так, словно прижалась к стенке отдохнуть, руку пропустила через специальные перила, чтобы не улететь при отсутствии гравитации, головой упёрлась в стекло шлема, но по показаниям наших приборов – не дремлет, а давно уже мертва… К этому все были готовы. Через тепловизор она синяя, как часть интерьера станции…

    Я – Козлов; делаю вид, что охраняю выход из отсека, не могу смотреть на тело бедной женщины;

    Я – Козлов; помехи в наших рациях почему-то усиливаются.

    Я – Куликов; у Гилмор - израсходованный запас кислорода в скафандре, но рядом – ещё два целёхоньких баллона… непохоже на самоубийство… но как тогда она умерла?

    Я – Куликов; у неё с собой блокнот, но тут потребуется расшифровщик; не то чтобы я не знал английский, просто почерк у неё дёрганный, как у сумасшедшей; может, правы те, кто обвиняет Гилмор в убийстве своей команды?

    Я – Козлов; наружные датчики скафандра регистрируют резкое повышение молекулярных ионов водорода в атмосфере.

    Я – Козлов; экипаж «Эона» говорил что-то про запах озона? Может, это как-то связано?

    Я – Козлов; по спине пробегает холодок, я оглядываюсь, но коридор пустой, как и прежде… только пылинки кружат в пространстве, множество пылинок повсюду…

    Я – Куликов; докладываю по рации о трупе Гилмор и блокноте, меня едва слышат из-за помех, переспрашивают, я повторяю…

    Я – Козлов; связь с Куликовым пропадает, речь лейтенанта обрывается на полуслове, его фонари и подсветка лица гаснут, а вокруг него в лучах моих приборов пылинки вихрятся особенно яростно …

    Я – Козлов; я простыми глупыми выкриками зову его, но не подбираюсь ближе, нас серьёзно готовили к такому повороту событий…

    Я – Козлов; меня осеняет: оно здесь! Оно рядом! Оно убило лейтенанта!

    Я – Козлов; я барахтаюсь, пячусь по коридору, цепляюсь за стены, оглядываюсь, динамики в шлеме начинают зверски шипеть, на мини-экранах – помехи;

    Я – Козлов; «Найди его! Сними его! Это приказ, солдат!» - сквозь помехи кричит товарищ капитан, наблюдая за происходящим через стриминговую видеокамеру у меня в шлеме… Сам-то он на борту «Богатыря-3».

    Я – Козлов; тело повинуется приказу быстрее мозга; лихорадочно перебираю фильтры стекла-экрана: в видимом свете – ничего; в ближнем инфракрасном – ничего; в дальнем инфракрасном – ничего; в ближнем микроволновом – вроде тоже ничего…

    Я – Козлов; помехи всё сильнее, я спотыкаюсь, ворочаюсь, кое-как бреду в невесомости, кувыркаюсь, только бы уйти, только бы спастись…

    Я – Козлов; лучше попробую короткие волны: в ультрафиолетовом – вроде ничего; в рентгеновском… так, мне показалось или… усиливаю до ближнего гамма-излучения… вижу перед собой в воздухе редкие точечные всполохи! И их становится всё больше, вспышки чаще и больше! Они надвигаются прямо на меня!

    Я – Козлов; кричу от неожиданности и ужаса, вскидываю оружие и зажимаю спусковой крючок.

    Я – Козлов; ещё до того, как я навёл огнемёт, замечаю, что тварь отдёрнулась, резко ослабила вспышки, будто испугалась моего крика.

    Я – Козлов; мощной струёй огня заливаю коридор, продолжаю кричать и отступать.

    Я – Козлов; вашу ж мать, оно всё равно приближа…

    Я…

    Я – Солоницын; мы с Серым пробираемся к жилым модулям через модули-фермы, хотя уверены, что выживших там не найдём, но работа простая, непыльная, платят хорошо, большего и не надо.

    Я – Абрамов; не знаю, как Володя, а я рисковать не собираюсь; чуть что – тактически отступлю; наше дело простое – разведать обстановку.

    Я – Абрамов; мне ещё двойняшек моих растить.

    Я – Абрамов; не думал, что военные действия в космосе застанут кого-то на моём веку; всё-таки я скорее учёный-астрофизик, а не солдат, служил в армии давно, занимался исключительно авиацией, а теперь начальство впопыхах собрало группу наиболее подходящих кандидатов и отправило на передовую с энергетическим ружьём наперевес изучать, прости господи, аномалию какую-то…

    Я – Абрамов; теоретически нам нужно было только робота доставить и сразу отчалить назад, к своим на «Богатырь-3», потом из тыла стрим смотреть и не париться…

    Я – Абрамов; но нет, этому Куликову понадобилось выпендриться перед старшими по званию и всем миром, провести разведку боем, етить-колотить.

    Я – Солоницын; господи! Господи! Господи!

    Я – Абрамов; сигнал с парнями утерян!

    Я – Солоницын; возвращаемся! Назад к челноку! Живее! Пропусти меня!

    Я – Абрамов; почему они не отвечают? Что происходит?

    Я – Солоницын; Нарушение приказа? Похрен! Вообще похрен! Умирать за деньги я не собираюсь! Если Куликов не справился, то нам и подавно ничего хорошего не светит! Вообще плевать на то, как отреаги…

    Я – Абрамов; стоп! Володины фонари погасли! Солоницын остановился и трясётся посреди коридора! Это конвульсии! Мать! Мать моя… Матушки!

    Я – Абрамов; убираюсь прочь так быстро, как могу, но в невесомости это получается неловко, большинство движений бестолковы, мои приборы и оружие на ремешках разлетаются и цепляются за всё, что попадается вокруг в узком коридоре, тормозят меня… Сбрасываю с себя оружие, объективы и прочие приборы.

    Я – Абрамов; невидимая хреновина, значит, блокировала путь назад, так что теперь только один вариант отхода остаётся – опять в жилые отсеки, но там тупик, куча тупиков, и ничего не поделать.

    Я – Абрамов; судорожно дёргаю всеми конечностями, отталкиваюсь, цепляюсь, скольжу сквозь тёмные помещения.

    Я – Абрамов; все фонари гашу, всю электронику в скафандре вырубаю; возможно, именно она привлекает существо, так полагали многие, кто изучал видеозаписи «Эона», на которых погибал предыдущий экипаж… Капитан Гилмор тогда без электроники продержалась дольше остальных…

    Я – Абрамов; теперь я без связи, но на это абсолютно наплевать, лишь бы выбраться отсюда живым…

    Я – Абрамов; боже, помоги мне! Боже, помоги мне! Нет, помоги моим детям! Пожалуйста! Умоляю! Прошу! Отче наш…

    Я – Абрамов; я запираюсь в тесной каюте, даже закрываю жалюзи вентиляционного отверстия, молюсь про себя, не издаю ни звука, не дышу, в полной темноте, иллюминатора нет.

    Я – Абрамов; что это щёлкает?… всё быстрее и быстрее… Это у меня в голове или…

    Я – Абрамов; дерьмо, я забыл отключить радиометр со счётчиком Гейгера! Прибор в сумке на поясе, вожусь с её замками непослушными пальцами в толстенных перчатках скафандра…

    Я – Абрамов; частота увеличивается, и щелчки уже сливаются в единый монотонный однородный треск; оно явно здесь, оно передо мной, оно обволакивает меня, нет, проходит сквозь меня, как и сквозь чёртовы стены…

    Я…

    Я – Уткин; я сваливаю с этой проклятой посудины.

    Я – Уткин; «Октопусу» я приказал остаться в одном из лабораторных модулей, робот не возражал, на «Богатыре» полковник и капитан не возражали тоже, увлечённые гибелью моих товарищей.

    Я – Уткин; и вот я уже возле шлюза, что отделяет «Эон» от челнока.

    Я – Уткин; здесь мы разделились, когда проникли на исследовательскую станцию.

    Я – Уткин; товарищ полковник Стоянов требует теперь, чтобы я, пока есть время, пошёл вслед за Оракулом и Куликовым… и чтобы вернулся к челноку с блокнотом Клэр Гилмор! Ну дела!

    Я – Уткин; «Хомяк! Ты должен! Иначе твои товарищи погибли зря! Ты должен притащить сюда блокнот! Скорее! Информация от Клэр Гилмор может оказаться бесценной!» - так и хочется послать куда подальше эту сволочь.

    Я – Уткин; боже, так не хочется умирать из-за чьих-то предсмертных каракулей! И идиотизма командира! Но как я могу не подчиниться?

    Я – Уткин; но, слава богу, товарищ капитан Новиков уговаривает старшего по званию образумиться, чтобы вернулся с «Эона» хоть кто-нибудь из мальцов… Мол, это смягчит критику общественности и их начальства. А блокнотом пускай займётся робот-осьминог.

    Я – Уткин; полковник, по всей видимости, даёт отмашку, я ныряю в шлюз, захлопываю люк «Эона» и через несколько секунд уже задраиваю люк нашего космического челнока.

    Я – Уткин; слушаю, как ссорятся командиры между собой, пока поспешно выполняю операцию отстыковки.

    Я – Уткин; слушаю, как дистанционно управляют «Октопусом» и переругиваются из-за этого. Да что они могут этим роботом сделать?

    Я – Уткин; корабль отстыковался, шлюз свернулся.

    Я – Уткин; включаю маневровые, сразу же отдаляюсь от станции метров на пятьсот. От греха подальше.

    Я – Уткин; всё работает исправно, никаких призраков на челноке быть не должно.

    Я – Уткин; призрак всё-таки довольно медленный: между пропажей связи с Козловым и пропажей связи с Солоницыном прошло тогда минут шесть.

    Я – Уткин; а Абрамов отключился минуты четыре назад.

    Я – Уткин; к тому же находился он максимально далеко от шлюза, где-то в районе жилых отсеков.

    Я – Уткин; и не стоит забывать, что призрак все эти месяцы не покидал дрейфующую станцию «Эон»… Видимо, уютнее ему в металлической коробке, клетке Фарадея. Стремится к теплу? Избегает радиации Солнца? Юпитера? Не моего ума это дело…

    Я – Уткин; так что можно расслабиться и возвращаться на борт «Богатыря-3».

    Я – Уткин; по большой дуге, только бы не приближаться лишний раз к «Эону», я веду корабль к другому кораблю, зависшему в пространстве. Внушительный, огромный, хорошо защищённый, боевой… Сюда приятно возвращаться…

    Я – Уткин; но вот, когда стресс утих, накатывает волна волнения и переживания за товарищей.

    Я – Уткин; конечно, трупов я не видел, и пока что всё это кажется неудачной шуткой, неправдоподобным, надуманным событием.

    Я – Уткин; но я понимаю, вот-вот меня сожмёт тисками удушающая скорбь. Безнадёга. А в космосе выпивку так просто не найти…

    Я – Уткин; там были мои друзья, там были просто хорошие люди. Может, даже лучшие из лучших, раз так далеко забрались.

    Я – Уткин; герои.

    Я – Уткин; бесспорно герои, память о них переживёт тысячелетия.

    Я – Уткин; полкан говорит, что «Октопус» всё ещё функционирует, и в итоге находит блокнот. Аномалию так и не встретил, пока перемещался через отсеки. Теперь «Октопус» с усилием разгибает пальцы мёртвого Куликова один за другим, чтобы извлечь вещицу.

    Я – Уткин; мне уже как-то всё равно; облетаю «Богатырь-3», лечу в считанных метрах от корпуса вдоль него.

    Я – Уткин; «Эон» и мои погибшие братаны остались на противоположной стороне…

    Я – Уткин; а с этой стороны «Богатыря» – стыковочные модули.

    Я – Уткин; состыковка…

    Я – Уткин; и вот я внутри боевого крейсера.

    Я – Уткин; ребята, которые встречают меня в грузовом модуле, совсем приунывшие, а некоторые разгневаны.

    Я – Уткин; это они должны меня успокаивать, а приходится самому их одёргивать, перебивать, затыкать, просто удерживать от поспешных решений… Некоторые без оглядки на приказы рвутся занять челнок и лететь на «Эон», мстить проклятой твари…

    Я – Уткин; к счастью или сожалению, электроника транспортного челнока самостоятельно глохнет…

    Я – Уткин; в шлюзе поочерёдно гаснут все лампочки…

    Я – Уткин; мы со страхом переглядываемся…

    Я – Уткин; и вот уже отключаются люди… Сначала один расслабляется всем телом, закрыв глаза и понурившись… Потом другой откидывает голову назад, а из беззвучно распахнутого рта вырываются округлые капельки слюны…

    Я – Уткин; мне тоже что-то…

    Я – Бишаев; оп-ля, Хомяк, кажись, сознание теряет…

    Я – Бишаев; эй, пацаны, вы чего? Вы тоже?..

    Я – Бишаев; мама дорогая! Это же та хренотень!

    Я – Бишаев; мляха-муха! Нетушки! Только не меня!

    Я – Бишаев; не успеваю! Ничего не успеваю!

    Я – Бишаев; Отвали! Отцепись! Вот и свет гаснет! Всё понятно! Карачун мне самый настоящий!

    Я – Бишаев; добираюсь до настенной рации, на ощупь в темноте нахожу кнопку, жму её, вроде лампочка светит, значит, ещё работает…

    Я – Бишаев; не своим голосом кричу «Тревога! Тревога! Оно здесь!»

    Я – Бишаев; а теперь только зарыдать остаётся, слёзы из глаз комками лезут, просто пиз…

    Я…

    Я…

    Я – Стоянов; всё полетело к хренам собачьим.

    Я – Стоянов; Объект проник на борт «Богатыря-3».

    Я – Стоянов; там, у меня за спиной, люди гибнут, а я как последняя крыса бегу с корабля.

    Я – Стоянов; на последнем уцелевшем челноке…

    Я – Стоянов; но ведёт меня отнюдь не трусость, я не из робкого десятка, вовсе нет.

    Я – Стоянов; с одной стороны, я должен умирать вместе с моими солдатами, как полагается настоящему лидеру, патриоту…

    Я – Стоянов; должен!

    Я – Стоянов; но у меня другой приказ, от людей, которые, несмотря на огромное расстояние и медленную передачу данных, видят всю картину целиком, у них больше информации и способностей, чтобы её проанализировать, обработать, правильно переварить…

    Я – Стоянов; …и родить, наконец, решение проблемы, а я их руки, исполнитель…

    Я – Стоянов; хех, да я и в армию пошёл только потому, что я человек действия, а не большого ума.

    Я – Стоянов; и самокритичен. И понимаю, что не все такие…

    Я – Стоянов; пускай за меня решают специалисты, я же буду подчиняться, как в старые добрые времена, когда от моих решений мало что зависело.

    Я – Стоянов; но и мир тогда был проще; война с ИГИЛ, Российско-Китайский конфликт, трёхдневный бой с НАТО за Арктику...

    Я – Стоянов; по крайней мере, таким мой психологический портрет рисовала жена и наш… точнее её семейный психолог…

    Я – Стоянов; эти вечные женские заморочки по несущественным проблемам…

    Я – Стоянов; но теперь я даже не знаю – может, мне и вправду нужен психолог?

    Я – Стоянов; проклятье! Я застрелил старшего сержанта! И никаких угрызений совести не испытываю! Вот что я за человек? Конечно, он и так был обречён, как и все мы. Конечно, он стоял у меня на пути, а его убийство не противоречило очень чётким приказам, которые я получил по личному каналу связи от командования на Марсе…

    Я – Стоянов; отставить нюни! Соберись, ссаная тряпка!

    Я – Стоянов; по большому счёту это всё уже не имеет никакого значения…

    Я – Стоянов; я уже почти труп, я уже в могиле, в готовом гробу, в этой консервной банке.

    Я – Стоянов; и всё равно, как же это горько – терять людей, которые за последние годы стали для меня, как сыновья…

    Я – Стоянов; сначала в служебных и стыковочных модулях все помирать начали…

    Я – Стоянов; на экране с характеристиками членов экипажа – то у одного, то у другого солдата пропадало сердцебиение.

    Я – Стоянов; по тревоге собрали весь офицерский состав на совещание, необходимо было срочно решать, что делать…

    Я – Стоянов; со стороны Земли и Марса сразу пришло нерадостное решение: мы, «богатыри», отныне находимся в строжайшей карантинной зоне, никто не имеет права возвращаться и тащить эту заразу к цивилизации.

    Я – Стоянов; впрочем, большинство было к этому готово, уж я-то точно всё прекрасно понимал.

    Я – Стоянов; во благо всего человечества! – хороший, должно быть, тост.

    Я – Стоянов; но пока Объект не обесточил весь крейсер, нужно было что-то делать.

    Я – Стоянов; мы направили сержантский состав отвлекать Объект, не пропускать в жизненно- и стратегически важные модули, препятствовать Его передвижению всеми силами.

    Я – Стоянов; к тому моменту некоторые качества Объекта уже прояснились… например, ему интересно охотиться именно за людьми, а обесточивание приборов – высасывание энергии из них – происходит то ли невольно, то ли попутно, поскольку объект в состоянии покоя черпает энергию где-то в другом месте, не стремится уничтожить электронику, да и «Октопуса» не тронул, за Хомяком полетел…

    Я – Стоянов; то ли из вакуума энергию получает как-то, то ли радиацию жрёт, в общем, это вам не говно на палочке…

    Я – Стоянов; а самое любопытное, что подтвердилась одна из самых волнительных гипотез: Объект обесточивает человеческий мозг; в один миг высасывает всю энергию из нейронов серого вещества.

    Я – Стоянов; так подсказали электроэнцефалографы, встроенные в шлемы скафандров… Иногда, при столкновении мозга с Объектом, приборы успевали считать смертельные колебания мозговой активности и отправить результат до того, как их самих обесточивало…

    Я – Стоянов; так вот учёные с Земли заметили, что при столкновении с Объектом человеческий мозг переживает так называемую «волну смерти» сразу же, в пределах пары секунд…

    Я – Стоянов; ярчайшая вспышка, знаменующая резкую смену поляризации заряженных частиц…

    Я – Стоянов; с минуса на плюс, ребятки, с минуса на плюс…

    Я – Стоянов; при естественной смерти обычно это происходит через две-три минуты после остановки сердца… а здесь сразу…

    Я – Стоянов; и она тут же гаснет, вся энергия из мозга улетучивается, хотя в естественных условиях «волны смерти» наблюдаются продолжительное время, не одну минуту…

    Я – Стоянов; некоторые учёные говорят уже, что Объект питается мозговой энергией людей, находит в ней что-то лакомое, более вкусное, чем во всей иной энергетике, которую потребляет в пространстве…

    Я – Стоянов; а есть те, кто уверен, что это некий Пожиратель Душ; чуть ли не сам Господь Бог или что-то аналогичное…

    Я – Стоянов; Смерть? Старуха с косой в истинно-призрачном воплощении?

    Я – Стоянов; сам дьявол?

    Я – Стоянов; кого коснётся Перстом Смерти, тот тут же умирает…

    Я – Стоянов; пока неясно, чему тут верить, но выбор не из приятных…

    Я – Стоянов; так умирали на «Эоне», так умирают теперь на «Богатыре-3».

    Я – Стоянов; не знаю, что этот Объект всё-таки делает с людьми, но я упокою ваши души, как сумею, друзья мои…

    Я – Стоянов; может, это не совсем по-христиански – тела сжигать – но это будет лучше, чем оставить вас гнить в скафандрах без надежды на захоронение…

    Я – Стоянов; я взорву «Богатырь-3» к хренам собачьим.

    Я – Стоянов; только отведу челнок подальше.

    Я – Стоянов; детонатор лежит у меня на коленях, зелёная лампочка равномерно мигает – сигнал есть, сигнал стабилен.

    Я – Стоянов; ничего не подозревающие члены экипажа – оставшиеся в живых сержанты, старшины и офицеры – следуя приказам, отводят Объект подальше от ядерного реактора «Богатыря-3». Реактор объявлен самым приоритетным отсеком, куда никому теперь соваться нельзя, чтобы не привлекать туда противника, чтобы тот не обесточил сердце корабля…

    Я – Стоянов; такое решение проблемы предложили учёные и военные с Земли; так они решили завершить эту шахматную партию.

    Я – Стоянов; ну, что поделать… понять можно.

    Я – Стоянов; отчаянные времена, отчаянные меры.

    Я – Стоянов; не лучшая причина войти мне в учебники истории, хотя это ещё с какой стороны посмотреть…

    Я – Стоянов; лучшего кандидата на «Богатыре-3» им не найти, уж я-то не подведу.

    Я – Стоянов; другой бы сомневался, ломал бы трагикомедию, ныл. Ещё бы приказа ослушался!

    Я – Стоянов; но я со старшими по званию не спорю, и не только из-за уважения к погонам.

    Я – Стоянов; я сделаю то, что должен.

    Я – Стоянов; кто-то поймёт, кто-то осудит.

    Я – Стоянов; возможно, меня и выбрали по характеристике психологи, как самого подходящего на такую роль, для такого ответственного мерзкого задания.

    Я – Стоянов; что ж, отставить угрызения совести и самоанализ, не моего ума это дело!

    Я – Стоянов; я торможу челнок в пространстве, закладываю вираж, долгий-долгий разворот…

    Я – Стоянов; признаюсь – уж самому себе почему бы не признаться – я немного тяну время, слушаю радиопередачи обречённых товарищей из недр «Богатыря-3»…

    Я – Стоянов; ещё человек тридцать живо, все действуют слаженно, такие молодцы.

    Я – Стоянов; подходят к сражению творчески, изобретательно, с энтузиазмом; кажется, они уже испробовали всё, что только можно.

    Я – Стоянов; даже ненадолго загнали Объект в модуль центрифуг, раскрутили и совершили замечательное открытие, что хоть что-то воздействует на аномальный источник гамма-энергии – её величество гравитация…

    Я – Стоянов; центробежные силы замедляли Объект, прижимали его к стенкам, и он не способен был обесточить отсек, потому что не дотягивался до далёких внешних источников питания.

    Я – Стоянов; люди при этом чувствовали себя куда лучше, при нормальной земной гравитации, это дало им фору, они выбрались и раскрутили центрифугу ещё сильнее, создавая сильные перегрузки для Объекта.

    Я – Стоянов; но, к сожалению, аномальное чудище вырвалось из ловушки, медленно, превозмогая силу гравитационного притяжения, прошло сквозь стенку, к которой её прижимало, и освободилось; продолжило охоту за разумом.

    Я – Стоянов; земляне предположили, что нужно более мощное гравитационное воздействие, чтобы удержать Объект… но мне от этого ни горячо, ни холодно… чёрной дыры в кармане не завалялось.

    Я – Стоянов; по показаниям приборов моих товарищей я уже мёртв – в этом мне помогает бортовой компьютер, искусственный интеллект, который тоже никогда не подведёт, никогда не ослушается приказов самых старших по званию, тех, у кого самый высокий уровень доступа к секретным данным.

    Я – Стоянов; за последний час командование значительно повысило меня, расширило мои полномочия, и теперь у меня есть коды доступа к ядерному реактору, питающему энергией «Богатырь-3».

    Я – Стоянов; искин докладывает, что всё готово, осталось только нажать кнопку на детонаторе.

    Я – Стоянов; робот не способен навредить человеку, а вот человеку всё можно…

    Я – Стоянов; нас программировали иначе, хе-хе…

    Я – Стоянов; закрадывается червячок подозрений – а вдруг всё это действительно проделки искусственного разума?

    Я – Стоянов; вдруг Гилмор была права?

    Я – Стоянов; вдруг компьютер сейчас меня использует? Я ведь смотрю в экраны, слушаю радиопередачи… Вдруг всё это – сплошной обман?

    Я – Стоянов; отставить глупую паранойю! Что за фантастические мифы ты себе надумываешь, солдат? Нет оснований не доверять командирам. Да, сигналы и голоса можно подделать. Но перед вылетом к «Эону» я общался с командирами лично, с генералами, без электронных посредников, тогда лидеры нации тоже были настроены очень серьёзно, расписывали самые суровые меры, какие, возможно, придётся предпринять. Все были готовы к этому. Кто, если не мы?

    Я – Стоянов; уступить дорогу дерьмократам? Вот уж нет! Я слышал, что американцы вообще хотят дипломатически подойти к вопросу, наладить контакт, общение… Считают Объект разумным! Безумцы готовы целый заповедник тут создать! Вот уж нет, только через мой труп! Думаю, с этим согласны и мои командиры.

    Я – Стоянов; сорняки нужно вырывать с корнем.

    Я – Стоянов; особенно когда он ещё только один.

    Я – Стоянов; беру в руки детонатор.

    Я – Стоянов; я взорву космический корабль и уничтожу корень всех бед.

    Я – Стоянов; больше никто не погибнет.

    Я – Стоянов; гражданских на борту нет, есть лишь люди, которые клялись в верности и готовности умереть за свою Родину.

    Я – Стоянов; теперь речь не только о стране, а обо всём мире.

    Я – Стоянов; ставки слишком высоки… Настолько высоки, что моя жизнь и жизни моих товарищей на «Богатыре-3» уже не имеют значения…

    Я – Стоянов; простите, братья; прости, господи, если я совершаю ошибку; но я не вижу иного выхода.

    Я – Стоянов; и не я должен его искать; есть ведь специалисты.

    Я – Стоянов; лишний раз перепроверяю данные приборов, переспрашиваю – правильно ли понял приказ.

    Я – Стоянов; ответ приходит от самого главнокомандующего.

    Я – Стоянов; всё я понял правильно, не большого ума это дело.

    Я – Стоянов; нужно что-то сказать по такому случаю.

    Я – Стоянов; ну или подумать хотя бы.

    Я – Стоянов; «Вечная память героям!» - банально, просто, но точно. Как Автомат Калашникова.

    Я – Стоянов; но молчу, не произношу ни слова, в горле пересохло, язык липнет к нёбу, не знаю даже... Нажимаю чёртову кнопку.

    Я – Стоянов; затем подношу распрямлённую кисть к шлему скафандра, отдаю воинское приветствие.

    Я – Стоянов; в сотнях километрах от моего челнока происходит яркая вспышка, фильтры телескопов, через которые я наблюдаю, не дают мне ослепнуть, а ведь я был бы уже не против.

    Я – Стоянов; на полотне из темноты и звёзд расцветает ядерный взрыв; сферический, такой неправдоподобный…

    Я – Стоянов; я хмурюсь, но смотрю, даже не моргаю…

    Я – Стоянов; потом мой челнок подхватывает ударная волна, тащит куда-то прочь, трясёт… Приборы борются с нахлынувшим электромагнитным излучением, экраны мигают, но вскоре всё приходит в норму…

    Я – Стоянов; я жив.

    Я – Стоянов; я убил свою команду.

    Я – Стоянов; я спас мир.

    Я – Стоянов; спас ли?

    Я – Стоянов: всё пропало! Сгусток, источник гамма-излучения приближается к челноку со стороны взрыва! Ошибки быть не может! Несколько телескопов видят одно и то же! Объект уцелел! Но как это возможно?

    Я – Стоянов; расстояние между нами сокращается, хоть я и удаляюсь, отброшенный взрывом куда-то в открытый космос.

    Я – Стоянов; через несколько минут со стороны Марса приходит предположение, что на этот сгусток электромагнитных волн – другие электромагнитные волны никак не действуют. Ну или почти не действуют.

    Я – Стоянов; Объект следует за мной не по кратчайшему расстоянию, а по моей траектории полёта – даже совершает тот же самый долгий разворот, который проходил мой челнок, хотя это совершенно лишено смысла… Может, он чувствует там моё остаточное тепло? Челнока или организма?

    Я – Стоянов; и вот, он уже достиг точки, где я активировал детонатор… А теперь следует прямиком ко мне…

    Я – Стоянов; я, наверное, даже могу от него оторваться, если разгонюсь, двигается он не так уж быстро…

    Я – Стоянов; советчики и командиры в один голос вопят, чтобы я не вёл эту тварь к Земле.

    Я – Стоянов; да какое там! В этом челноке топлива и ускорения не хватит ни на что серьёзное... Да и пищи с кислородом тут почти нет. Это конечная остановка, всё. Дрейфуем, танцуем, может, ещё на парочку бессмысленных манёвров хватит, а толку-то.

    Я – Стоянов; зря только ребят погубил.

    Я – Стоянов; «тыловые крысы» говорят, что не зря, чтобы не волновался.

    Я – Стоянов; но я-то знаю, что зря.

    Я – Стоянов; никакой я не герой. Неудачник – вот, кто я.

    Я – Стоянов; вот же дрянь какая! Всё из-за тебя! Объект, мля.

    Я – Стоянов; собственные мысли превращаются в предателей, врагов, голова уже кружится от всех этих сложных решений, головоломок.

    Я – Стоянов; Объект уже близко. Если это именно он, а то глазам и аппаратуре я уже слабо верю. Какие-то едва заметные колебания и вспышки в пространстве, только и всего. Говорят, похожее наблюдают в попытках добиться идеально пустого вакуума, только на микроуровне.

    Я – Стоянов; ядерный взрыв пережила дрянь этакая, надо же. Боюсь, что в нашем арсенале ничего серьёзнее нет. Но, может, молодцы придумают что-нибудь. Только это уже будет без меня.

    Я – Стоянов; поворачиваю и торможу челнок… по крайней мере, чтобы дрейфовал не в сторону Земли, а в противоположную.

    Я – Стоянов; дельных советов с Земли и Марса больше не приходит, только успокаивают. Дохлый номер я уже.

    Я – Стоянов; ну ладно…

    Я – Стоянов; открываю люк, выбираюсь на поверхность челнока.

    Я – Стоянов; счётчик Гейгера тарахтит, как ненормальный; не столько из-за близости Юпитера, хотя до того ещё не один миллион километров, сколько из-за приближающегося Объекта.

    Я – Стоянов; тот доходит до точки поворота челнока, и снова следует прямо ко мне, совсем уже близко…

    Я – Стоянов; достаю из внешнего кармана мочесборник, от него трубка тянется к паху.

    Я – Стоянов; против этого лома не найдёшь приёма, [*кабель].

    Я – Стоянов; искин в шлеме ругается из-за разгерметизации, опасности для жизни, а я матом крою его в ответ, всё равно не затыкается, вот тебе и полномочия…

    Я – Стоянов; на моём стекле-экране - проекция изображения Объекта с телескопов… Он уже достиг челнока и летит прямо к моей голове…

    Я – Стоянов; раскрываю мочесборник и выплёскиваю содержимое навстречу Объекту.

    Я – Стоянов; моча, как ни странно, не превращается сразу в лёд, впрочем, это уже не важно.

    Я – Стоянов; вдобавок я показываю грубый жест руками с выставленным вверх кулаком.

    Я – Стоянов; кричу, включив внешний динамик, хотя это, возможно, лишено смысла…

    Я – Стоянов; «Во-о-от вам! Во-о-о-от вам! Запомните! Сценарий первого контакта, на…»

    Я…

    Я…

    Я…

    Я – Фармер: а-а-а-а! Вот Он! Вот Он! Пусти меня! Пусти меня! Мой бог! Мой бог!

    Я – Мёллиндорф: надо всё-таки вколоть Фармеру успокоительное, иначе экзоскелет, к которому тот прикован, не удержит парня, и тот познает носом качество нашей искусственной гравитации.

    Я – Фармер: мой бог! Я здесь! Я молю тебя о благословении! Смилуйся! Дай мне крылья! Мой бог! Ш-ш-ш-ш! Фьюх!

    Я – Мёллиндорф: ну вот мы и на месте, держимся от странной штуковины на безопасном расстоянии.

    Я – Мёллиндорф: наша центрифуга медленно отступает, скармливая этому НЛО наши мысли…

    Я – Мёллиндорф: но вскоре подпустим ближе, Фармер ведь так этого хочет… Умереть во благо науки… Приобщиться к своему божеству…

    Я – Меллиндорф: проверим, всеми ли видами мозговой активности питается НЛО… проверим, как он относится к шизофрении…

    Я – Фармер: я Фармер! Мой Бог! Я Фармер! Прими меня! Вонзи меня в себя! Этернитас Фармер! Этернитас Италиано! А-а-а-а-а!

    Я…

    Я…

    Я – Эми; у-у-у, далёкие огоньки! Красота! Снова!

    Я – Боуман; нет, не туда надо смотреть, глупышка. Показываю ей, куда нужно.

    Я – Боуман; на стене-экране мы видим в виде двух наложенных друг на друга изображений бесформенную изменчивую структуру, парящую в пространстве. На самом деле она пытается нас догнать. И скоро мы это ей позволим.

    Я – Боуман; мы видим её одновременно в двух противоположных диапазонах: в спектре радиоволн и в спектре гамма-излучения…

    Я – Эми; долго смотрю.

    Я – Эми; не понимаю.

    Я – Эми; на языке жестов спрашиваю человека: «Это мой убийца?»

    Я – Боуман; глажу шимпанзе по голове, улыбаюсь.

    Я – Боуман; киваю.

    Я – Эми; страшно.

    Я – Эми; но нельзя бояться! Нельзя ругаться!

    Я – Эми; иначе клетка! И уколы!

    Я – Боуман; она печалится, как обычно, но понимает, что её смерть неизбежна. Что поделать, жизнь – чрезвычайно сложная штука.

    Я – Боуман; но я не такой живодёр, как мои коллеги; я облегчу её страдания, выложусь по полной, это мой долг, я сам себе его назначил.

    Я – Боуман; надо её развеселить, избавить от этих тяжёлых дум.

    Я – Боуман; говорю: «Ну а теперь ужин!»

    Я – Эми; у! А! А! А! Радость! Счастье! Человек! Люблю его! Бо!

    Я…

    Я…

    Я – Смит-младший; звёзды снова рассыпаны по-другому.

    Я – Смит-младший; начинать надо с левого нижнего угла...

    Я – Смит-младший; один, два, три…

    Я – Смит-старший; сынок, ты лучше сюда посмотри, гляди на эту необычную «звезду»!

    Я – Смит-младший; сто сорок три, сто сорок четыре…

    Я – Смит-старший; бесполезно, никогда меня не слушает! Вот если бы хоть раз в жизни проявил каплю внимания к тому, что я говорю… Развернул бы корабль тотчас же! Плевать на карантинную зону, на оцепление военных, на ракетные установки в Поясе астероидов… Я бы вернул Сына домой, ничего бы не остановило!

    Я – Смит-младший; тысяча один, тысяча два…

    Я…

    Я…

    Я – Хига; мы мотыльки.

    Я – Хига; слетелись на непознаваемое.

    Я – Хига; на добрый свет, на сокрытую тьму.

    Я – Хига; на жизнь, на смерть.

    Я – Хига; ну, здравствуй, нечто!

    Я – Хига; я Хотару Хига!

    Я – Хига; я из тех, кто верит, что ты слышишь…

    Я – Хига; ты читаешь наши мысли, я знаю…

    Я – Хига; все только об этом и говорят, спорят…

    Я – Хига; ты знаешь, что тебе дали имя?

    Я – Хига; ты мог бы быть польщён…

    Я – Хига; ты Шрайк.

    Я – Хига; взяли почти из мифологии, из классики фантастики…

    Я – Хига; на мой взгляд, не очень-то вы похожи…

    Я – Хига; разве что мы своим паломничеством к тебе укрепили этот симулякр…

    Я – Хига; но мне от тебя ничего не надо.

    Я – Хига; я не ищу чуда, исцеления, исполнения желаний… как некоторые здесь, со мной…

    Я – Хига; я прожил прекрасную жизнь. И нашёл ей достойное завершение.

    Я – Хига; я самый богатый человек Земли.

    Я – Хига; я спонсировал это паломничество, ну, один из многих спонсоров.

    Я – Хига; и не жалею.

    Я – Хига; и не жду пощады.

    Я – Хига; билеты у всех из нас - в один конец.

    Я – Хига; и я поэт.

    Я – Хига; и пока мы с тобой танцуем, пока все мы, мотыльки, кружим вокруг тебя на сотнях кораблей, то подпуская, то отдаляясь, я бы хотел прочитать тебе мои произведения…

    Я – Хига; я даже не надеюсь, что ты как-то отреагируешь, заговоришь со мной; я умный рациональный человек; и я достаточно стар, чтобы считать себя ещё и мудрым…

    Я – Хига; но если у тебя найдётся, что ответить, я вниму твоим словам.

    Я – Хига; в любом случае, я рад, что такое, как ты, загадочное явление нашлось на моём веку… Спасибо тебе!

    Я – Хига; учти, тебя прилетели не только кормить, но и убивать…

    Я – Хига; учёные не терпят, когда их выставляют дураками.

    Я – Хига; да и абсолютно всем людям нравилось быть на вершине пищевой цепи.

    Я – Хига; думаю, глупо это скрывать, потому что ты всё равно это прочитаешь в наших мыслях…

    Я – Хига; не знаю, поймёшь ли… и как ты вообще относишься к понятию смерти…

    Я – Хига; но пока… я зачитаю тебе мои стихи…

    Я – Хига; можешь счесть это прощанием.

    Я – Хига; но не только с миром.

    Я – Хига; я уйду вместе с тобой.

    Я…

    Я…

    Я – Маккарти; это какое-то кидалово.

    Я – Маккарти; не знаю, конечно, чего я такого особенного ожидал, но стоять во тьме и трогать экран, как полный идиот…

    Я – Маккарти; а вокруг крутятся стримеры-операторы, транслируя меня на весь мир…

    Я – Маккарти; скорее бы это всё закончить, пока я окончательно не превратился в «вещь в себе».

    Я – Маккарти; космос – не место для слепых.

    Я – Маккарти; оттопыриваю большой палец и улыбаюсь, позируя для камер.

    Я…

    Я…

    Я – Голицын; ну здравствуй, Лямбда-член!

    Я – Голицын; ага.

    Я – Голицын; ты Лямбда-член!

    Я – Голицын; а ты думал, как тебя называют?

    Я – Голицын; в основном именно так. Потому что ты пока больше всего подходишь под определение того, что мы, учёные, так долго искали во Вселенной…

    Я – Голицын; с этим, конечно, многие не согласны.

    Я – Голицын; но и твою природу мы не до конца изучили.

    Я – Голицын; и вряд ли уже изучим.

    Я – Голицын; надеюсь.

    Я – Голицын; мы решили пожертвовать знанием, которое ты можешь нам подарить, лишь бы уничтожить тебя.

    Я – Голицын; хотя, если быть честным, уничтожение тебя тоже принесёт знание, так что двойная выгода.

    Я – Голицын; могут найтись или явиться твои сородичи, нужно понимать, как с ними бороться…

    Я – Голицын; и даже если ты не погибнешь, ты попадёшь в ловушку, откуда вряд ли найдёшь выход.

    Я – Голицын; мы нашли твою единственную слабость – на тебя действует гравитация, как на любые электромагнитные волны, но ты даже податливее, видимо, в тебе есть ещё что-то, что мы до сих пор не видим…

    Я – Голицын; мы заманим тебя на Юпитер, [*кабель].

    Я – Голицын; я выкладываю тебе это всё, потому что мысли всё равно тяжело скрыть, а у нас есть основания полагать, что ты их читаешь, но практически не пользуешься этим, ведь тебя интересует не сущность мыслей, не их смысл, а их элементарные частицы, энергия.

    Я – Голицын; в частности, скорее всего, та энергия, которая связана с гамма-ритмом…

    Я – Голицын; тем самым гамма-ритмом в сером веществе человека, который отличает нас от животных. Который свидетельствует о наличии у нас сознания. Который отвечает за решение сложнейших задач, за сосредоточенность при абстрактном мышлении и за многое другое.

    Я – Голицын; ты охотишься за начинкой наших интегративных полей мозга, которые отвечают за высшие психические функции.

    Я – Голицын; поэтому ты не отвлекаешься на животных, даже не самых примитивных. У них гамма-ритм слишком слаб.

    Я – Голицын; обезьян, дельфинов, собак и кошек ты сожрал, только когда их под самый нос тебе подсунули, на пути оставили.

    Я – Голицын; а просто их преследовать ты не стал, не отклоняешься от траектории своего движения, даже когда животные совсем рядом. Как и не отвлекаешься на электрические приборы. Просто всасываешь всю энергию у себя на пути, но изволишь гоняться только за homo sapiens.

    Я – Голицын; дискриминация, однако.

    Я – Голицын; но спасибо за комплимент.

    Я – Голицын; и слепого с рождения человека съел, не поморщился; и аутиста; и имбецила; и всяких медитирующих буддистов, со всеми их техниками расширения сознания; и многих других, пожертвовавших собой людей…

    Я – Голицын; кто-то жертвовал собой, как псих.

    Я – Голицын; кто-то жертвовал собой, чтобы помочь изучить твои особенности. Умирали во имя науки! Во благо человечества!

    Я – Голицын; только шизофреника ты долго съесть не мог, чуть не подавился им, бедняга… бедняга уже умирал от твоего облучения, так долго ты с ним возился, но всё-таки и его ты съел…

    Я – Голицын; а вся эта заминка – ещё один камень в пользу охоты за гамма-ритмом.

    Я – Голицын; то, что гамма-излучение и гамма-ритм совпали символами, это, надеюсь, простое совпадение. Лямбда-член!

    Я – Голицын; очень экзотические у тебя свойства, конечно… странные волны ты порождаешь…

    Я – Голицын; то радиоволны, то гамма-излучение…

    Я – Голицын; противоположности электромагнитного спектра…

    Я – Голицын; минуешь всё между ними, будто только меняешь свои состояния с одного на противоположное постоянно…

    Я – Голицын; или не минуешь? Может, ты изменяешь их со скоростью света, поэтому середину спектра мы не успеваем заметить?

    Я – Голицын; а в крайностях задерживаешься, потому что они слишком длинны? Бесконечно длинны? Бесконечно ли?

    Я – Голицын; ладно…

    Я – Голицын; так как же ты находишь путь к нашему мозгу?

    Я – Голицын; о, ответ так удивителен.

    Я – Голицын; в правильности этой теории уже не сомневается большая часть учёных.

    Я – Голицын; ты просто идёшь по следу из мыслей!

    Я – Голицын; вот как сейчас, за мной, за моим кораблём…

    Я – Голицын; просто поглощаешь наши мысли, которые каким-то образом остаются в пространстве…

    Я – Голицын; мы, конечно, вообразить себе не можем, насколько ясно ты их понимаешь…

    Я – Голицын; но мы уверены, что зачатки интеллекта, а может и сознания, у тебя есть и хотя бы крупицы полезной информации ты из них получаешь…

    Я – Голицын; помнишь, как тебя попытался сжечь Козлов?

    Я – Голицын; ты испугался, но не огня, а его ужаса, когда он впервые тебя рассмотрел через слабенький фильтр гамма-излучения.

    Я – Голицын; ты уловил его предыдущую эмоцию так отчётливо, что сам испугался, принял её за собственную мысль! За собственный страх!

    Я – Голицын; и в блокноте Гилмор нашлось немало любопытных деталей. «Октопус» прислал нам снимки, они очень пригодились.

    Я – Голицын; ты так задолбался гоняться за капитаном «Эона» по траектории её мыслей, что начал хитрить, сокращать путь через стены именно туда, где она планировала укрыться… Или шагая за ней по кругу ты в какой-то момент разворачивался ей навстречу, догадавшись, что так поймать жертву легче. Только настолько сложная добыча расшевелила твои извилины, в остальном потом и до этого жертвы попадались тебе полегче.

    Я – Голицын; ты следовал за Уткиным по его траектории мыслей, огибая «Богатырь-3» и заходя в него с другой стороны, со стороны шлюзов.

    Я – Голицын; за Стояновым тоже летел по следу из мыслей.

    Я – Голицын; мы не знаем, как ты их видишь, чувствуешь, строим только предположения.

    Я – Голицын; может, они отпечатываются на чём-то; может, это иное измерение или некий невидимый горизонт событий, в котором всё это навечно увязает…

    Я – Голицын; представить сложно, но обещаю, мы когда-нибудь и с этим разберёмся.

    Я – Голицын; что ж, следуй за мной, другой.

    Я – Голицын; за всеми нами, кто вызвался вести тебя к твоей смерти.

    Я – Голицын; ты подчиняешься лишь инстинктам, как большинство животных.

    Я – Голицын; не хочешь думать головой, это тебя и загонит в ловушку.

    Я – Голицын; ты только стремишься ПОТРЕБЛЯТЬ и ленишься думать.

    Я – Голицын; поэтому мы тебя и победим.

    Я – Голицын; загоним в мышеловку, как подлую крысу.

    Я – Голицын; мы ведём тебя на Юпитер.

    Я – Голицын; корабли у нас разные, падать будем долго, и каждый из нас рано или поздно умрёт.

    Я – Голицын; этот батискаф с усиленной теплоизоляционной бронёй, мой корабль, выдержит невероятное давление.

    Я – Голицын; поэтому я умру очень нескоро.

    Я – Голицын; возможно, я умру раньше тебя.

    Я – Голицын; возможно, ты переживёшь нас всех в том пекле, при том чудовищном давлении, которое тебя ждёт.

    Я – Голицын; но в любом случае ты вряд ли выберешься из этого кластера, из этой гравитационной ямы.

    Я – Голицын; и тут уже прохождение сквозь стены никак тебе не поможет, это не замкнутая центрифуга.

    Я – Голицын; так что вперёд, Лямбда-член, за мной.

    Я – Голицын; не отставай.

    Я – Голицын; Хига, наверное, уже достал тебя своими стихами.

    Я – Голицын; ничего.

    Я – Голицын; это ты ещё не знаком с моим творчеством.

    Я – Голицын; нам предстоит ещё до-о-олгая дорога...

    Я…

    Я…

    Я…

    …Я?

    2

  6. 17 Вселенная И Xgame 2.0

    в Новости

    Опубликовано

    Это наблюдение за админом напоминает, когда следишь за онлайном жертвы на её страничке в вконтакте (найдя по ИФО, стране, возрасту...), когда до неё осталось 10 минут лететь, и вот она в онлайне, но почёсывается, тупит спросонья, остаются считанные минуты до разгрома флота, а она, зевая то картинку репостнет на стену, то в другую игру зайдёт (в статусе отображается), то, наконец, в иксгэйм, только там, пока через два окна просунется, нажимая, что надо, пока увидит красную надпись и кучу сообщений о шпионаже, пока сообразит... Уже ничего не успевает... и БУМ.

    1

  9. Стример

    в Гайд-парк

    Опубликовано

    В начале двадцать первого века стримерами (от англ. stream - поток) называли операторов, ведущих трансляцию с места событий, или геймеров, которые проходили компьютерные игры в прямом эфире.

    u2ik4olunx0.jpg

    Алекс показывал Софье, как умирает её кумир, а я читал Библию. По-настоящему читал, не притворялся, иначе зрители почувствовали бы подвох. Глазной дисплей синхронизировал информацию с планшетом в руках, отслеживая горизонталь взгляда. Это сдвигало текст на экране по мере чтения.

    Алекс и Софья сидели в креслах по обе стороны от дивана, на котором развалился весь такой я. Сын сбросил на гугольглас матери две видеозаписи убийства - от лица маньяка и от лица жертвы, при этом зловеще ухмылялся, а она ругала его, причитала, но заворожено смотрела. В особо страшные моменты кривила ртом и наверняка затемняла картинку.

    А я проговаривал текст Библии вслух, чтобы заглушить возгласы родни.

    - "Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною..."

    В моём стриме полно лишних зрителей, потому я пытался их прогнать. Отнюдь не столько, сколько следило за похождениями маньяка, которого обожал Алекс. И не так много, как на канале убитой этуали - любимицы Софьи. До сих пор тысячи фанатов пялились в чёрный экран мёртвой модницы, обсуждая её гибель в комментариях! Мне до такой популярности очень далеко.

    Но всё равно нужно прогнать тех четырёх незнакомцев, что лезли в мою жизнь. Я видел их "аватары" внизу гугольгласа, а они видели всё, что меня окружает.

    Отключать трансляцию запрещалось, мы были навечно привязаны к сети, следили друг за другом - таков выбор цивилизации, таков наш удел. Проходя через затылок, уши и глазницы, гугольглас единой полупрозрачной линзой описывал окружность, в центре которой - человеческий мозг. Раньше у нас были два глазных яблока и малый угол обзора, как у большинства животных. Теперь глазной дисплей - это наш проводник в реальный мир и в интернет. Через него мы видели мир на триста шестьдесят градусов вокруг себя, и передавали всю визуальную и звуковую информацию зрителям. Порой очень неохотно. Каждый мог подключиться к кому угодно и смотреть чужими "глазами" сколько пожелает.

    Учёные и политики твердили: это ради нашей безопасности, ради всемирного благополучия, спокойствия, мира. Так нам говорили. В школе и по государственным стримам. И эту штуку теперь вживляли новорождённым. Зато больше не было слепых.

    - Боже, какой ужас! Когда его поймают? Это же чудовище! - Софья театрально потрясала перед собой руками.

    - Не поймают! - усмехался Алекс. - Он всегда умело скрывается с места преступления! Бандану в этот раз нацепил вокруг дисплея! Круто, да? Большую часть времени проводит в темноте!

    - Жутко, просто жутко!

    - Поэтому у него прозвище Слепой! - взахлёб рассказывал сын. - Он вслепую выбирается из передряг! Потому что отлично всё планирует! Так что вся эта система стримов бесполезна против настоящих гениев!

    - Алекс, он убил че-ло-ве-ка! Это ужасно! Тебе нельзя такое смотреть, никому нельзя! Такие стримы давно пора запретить! Артур, скажи ему!

    - Слушай мать, - буркнул я, продолжая читать и следить за своими зрителями. Один отвалился. Осталось три.

    - Артур!

    - Ну ведь круто же он ей горло перерезал, мама! Брутальненько!

    - Алекс!

    Ещё один зритель испарился. Возможно, пошёл смотреть на то самое брутальненькое. Оставшиеся двое, видать, ждали, когда появится моя жена "в кадре". О, я давно уже понял, что эти извращенцы смотрят мой стрим только ради этого. Я никого не интересовал, а вот Софья, несмотря на полноту и, простите за мой технический, небольшой износ после сорока пяти лет службы, ещё набирала пять-шесть десятков извращенцев в своём стриме. Не считая пары дюжин из наших с Алексом. Причём дисплеем сына чаще пользовались днём, а моим - только по ночам. В надежде на то, чего у нас с Софьей давненько уже не было.

    - "Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела!" - наставительным тоном зачитал я, посматривая на зрителей.

    - Алекс, ты с ума сойдёшь от такого стрима! Что твои друзья смотрят? Им родители это позволяют? Смотреть на убийц! Смотреть их "глазами"!

    - Твои глянцевые ванильные стримы не лучше! - ответ с другого кресла. - Хорошо, что этих "зазвездившихся" выслеживают такие маньяки-стримеры, как Слепой.

    - О вкусах не спорят! Я же не критикую твои... комиксы, которые ты там...

    - Как это не критикуешь?

    - ...рисуешь, как псих! Одна расчленёнка и кровожадность! Подписчиков тебе это не прибавляет почему-то!

    - "Идол в мире есть ничто"! - громко зачитал я.

    Пока мы гомонили наперебой, я подумал, а не возобновить ли поиски работы. С ума можно было сойти, сидя днями с этой семейкой. Но реальность такова, что я проигрывал на собеседованиях тостерам - искусственному интеллекту: роботехника лишила большинство людей рабочих мест, хотя на приличные пособия по безработице грех жаловаться.

    Сын дистанционно, через стримы, учился в художественной школе. Жена всю жизнь работала актрисой удалённо: предоставляла мимику через домашнюю систему motion capture.

    Денег на нужды хватало.

    Гугольглас показал, что ещё один зритель исчез, но вернулся предыдущий.

    - Почему они не уходят? - плаксиво пропел я. - Я так хочу, я так хочу, любимая...

    - Неужели ты думаешь, что Библия их отвлечёт? Наивный! - сдала меня с потрохами жена. - Идёшь в туалет и на стенки смотришь, делов-то.

    - Дешёвый приём, пап. Надо, как я, включать максимально тяжёлый музон. А смущаться перед теми, кто останется, - это уже себя не уважать.

    Софья вот не стесняется собой делиться - подумал я, заглянув в стрим жены: она орудовала пилочкой для ногтей. Ещё в кадр попадала моя лысина на подлокотнике дивана и дугообразный планшет в руках над ней. Сорок восемь людей смотрит на это, господи! В основном мужского пола, но и женщины там не лучше. Ещё больше, когда моя жёнушка принимает душ. А ведь стоит только в этот момент самому к её стриму подключиться, хоть на секундочку, крику будет, словно к ней в кабинку проникла крыса!

    Жена ушла на кухню проверить успехи робота. Этим штукам до сих пор нельзя доверять.

    Я вернулся к своему гугольгласу - к тексту, пережившему тысячелетия. Вот! Один зритель остался на канале, другой, наверное, отчалил за Софьей. Что ж, наиболее терпеливому - награда. В наше время показывать средний палец самому себе стало нормой.

    Не мог я больше терпеть! Убрал планшет, вскочил с дивана и засеменил в туалет.

    Там я включил воду в умывальнике и подставил руку под тёплую струю. Вошло в привычку: так было легче, когда наблюдали...

    Процесс пошёл, но появились ещё зрители. Прибавлялись и прибавлялись. Тридцать три, нет, пятьсот шестьдесят, нет, больше десяти тысяч! Число стремительно росло.

    Глюк, подумал я. Наверняка глюк. Или троллейботы. Даже во время нашей свадьбы не было столько...

    Жена загомонила на кухне, но разобрать слова не получалось из-за шума воды и прочего журчания.

    Когда я опустошил бак, число зрителей перевалило за десять миллионов. Точно глюк. Мой краник столько собрать не мог: недостаточно большой, недостаточно смешной. Хотя из-за прогрессирующей "зеркальной болезни" они могли видеть только вершину айсберга, да-да.

    - Куда исчезли все стримы? - восклицал Алекс. - Что с сетью?

    - Где мои зрители? - ныла Софья. - Что произошло? Раз - и испарились все!

    - У меня тоже глючит стрим! - крикнул я, голос заскакал от кафеля.

    Потом открыл окно комментариев и замер, остальная панорама дисплея показывала стены вокруг меня.

    Или не глючит...

    Выходил из туалета я уже с двадцатью миллионами зрителей.

    - Чертовщина...

    - Папа, я только твой стрим вижу. Только он доступен.

    Софья шла из кухни, жестикулируя перед собой рукой - дурная привычка повторять зрительные команды по управлению интерфейсом дисплея. Сказала:

    - И я его вижу, а остальные - нет. Даже твоего нет, Алекс.

    - Меня, похоже, все видят, - сказал я треснувшим голосом.

    - Что-о? - воскликнула любимая. Таким тоном можно было резать вены.

    - А ты сама посмотри.

    И воцарилась тишина. Я трясся, беззвучно усмехаясь, хотя по спине бегали мурашки.

    Тридцать восемь миллионов зрителей. Многие из них, значит, стали свидетелями того, как я облегчаюсь, подставив руку под струю воды. Мой маленький секрет стал достоянием общественности.

    Софья и Алекс подключились к моему стриму, они видели всё то же, что и я. Панорама дисплея отображала нашу квартиру: жена стояла на пути в кухню, сын выглядывал из дверного проёма гостиной. Мы находились в тёмном коридоре, источники света - лишь окна кухни и комнаты. Мои близкие видели количество зрителей и могли читать комментарии к моему стриму. Уже было свыше семи тысяч новых сообщений.

    - Какого. Блин. Хрена, - пробормотал Алекс, отступая в зал. А Софья неподвижно застыла посреди коридора с широко открытым ртом.

    В комментариях писали: пропали все стримы; одни горевали, что невозможно ни к кому подключиться, другие - что лишились всех зрителей; не могли вспомнить, когда последний раз подобное случалось; ныли о том, как подвёл "Гуголь", как достал всех; ворчали про скучный стрим и уродливых людей в нём; спрашивали - кто этот стример Артур, кто эта женщина и тот пацан; подкатила тяжёлая артиллерия в виде националистов, расистов, сексистов, различных троллей, а также полчища иностранцев, повторяющих то же самое на других языках; редкие знакомые спрашивали меня лично, что происходит; некоторые кричали, что знают мою жену - актрису; люди жаловались на прерванные трансляции матчей и секса, родители не могли контролировать детей, многие попросту теряли деньги; "почему так темно?", "какие уродливые обои", "что за жирная блоха?", "её насилует человек-невидимка", "верните стримы", "призовите Легион", "почему этот стрим уцелел?" и тысячи других комментариев.

    Софью стошнило на дисплеях у пятидесяти миллионов зрителей.

    ***

    Вскоре за мной пришли некие товарищи в чёрном, суровой наружности. Трансляция на весь мир их не смущала. Вежливым тоном предложили проехать к мэру, обсудить ситуацию, так сказать.

    Алекс и Софья заперлись в комнатах, выходить отказывались. Предатели!

    Пока меня везли через город - мир биосинтетических материалов, нержавеющих сплавов и стекла - количество зрителей достигло восьмисот миллионов. Девятьсот, когда пожимал руку мэра в конференц-зале. Миллиарда, едва дождались представителей корпорации "Гуголь". Сам президент страны глазел на меня с телестены.

    Ни у кого из присутствующих на открытой конференции никогда не было столько зрителей, но больше всех нервничал я, часто протирал салфетками голову, чтобы не пачкать каплями пота дисплей, через который смотрели сотни миллионов. Всё никак не мог сосредоточиться.

    Насколько я знал, "Гуголь" - крупнейшая корпорация в мире, разработавшая массу полезных вещей, но больше всего известная как создатели гугольгласов и системы стриминга. Внедряли систему ещё с начала двадцать первого века, но только к семьдесят пятому году окончательно "привили" панацею от всех бед каждому человеку на этой планете. Оснастили необходимой техникой роддомы и больницы, создали сервисные центры в каждом захудалом городке даже в странах третьего мира. Часто выпускали обновления, боролись с хакерами, троллейботами, спамботами, вирусами.

    Принудительный стриминг игнорировал право человека на личную жизнь, но делал общество защищённым, как никогда. С этим сложно поспорить: статистика показывала снижение преступлений почти до нуля по сравнению с былыми временами. Не стало войн, практически не встречалось террористов; редких изобретателей бомб хозяева годами держали изолированными от общества, чтобы не выдавать через другие стримы своё местонахождение правительственным войскам. Существовало немало способов скрыть преступления даже при открытом стриминге, но рано или поздно правосудие настигало каждого наиболее опасного для социума преступника.

    Про корпорацию болтали многое, но она действительно не жалела средств на то, чтобы сгладить любые углы. И я сейчас не про великолепную техподдержку, которая могла "прискакать на белом коне" и помочь со сломанным дисплеем, будь вы хоть на орбите планеты, хоть на дне Марианской впадины. О, столько историй! Но я имею в виду то, что "Гуголь" работала для народа, а не для кого-то там сверху. Никого над ними и не было. Штаб-квартира - на искусственных островах в нейтральных водах Тихого Океана. Корпорация была настолько богата и мощна, что диктовала свои условия с лёгкостью мирового монарха. И нейтральность - его корона. Хотелось верить...

    Чиновников и президентов тоже вынудили стримить свою жизнь. Борьба с коррупцией и множеством других проблем, как побочный эффект.

    Поговаривали, даже правительства стран не знали того, что им не продаёт "Гуголь": координаты каждого из стримеров, сколько дней или лет хранятся записи. Кто, в конце концов, смотрит стримы сотрудников корпорации? Это порождало массу теорий. Самая популярные - с искусственным или инопланетным разумом во главе.

    Так что же произошло со стримами теперь? Почему они исчезли?

    Похоже, никто не знал ответа. Представители "Гуголь" заявляли:

    - Судя по всему, система стриминга подверглась атаке неизвестной вирусной программы. Мы хотим подчеркнуть, что это предварительная версия произошедшего. Наши аналитики всё ещё диагностируют неполадки, ищут проблему и планируют её устранение.

    Они повторили это не раз. Передовое средство массовой информации в виде меня набрало ещё два с половиной миллиарда зрителей за сорок минут беседы.

    - Мы сразу же отключили систему электрошока, иначе все стримеры бились бы сейчас в конвульсиях. Компания "Гуголь" в первую очередь заботится о безопасности пользователей. Мы понимаем, чем это чревато, поэтому рекомендуем дождаться восстановления стримов и воздержаться от незаконной деятельности...

    Президент воспользовался моментом и потребовал огласить координаты потенциальных преступников. "Гуголь" в который раз отказала в этом запросе. Большую часть встречи собеседники ломали друг о друга копья, пытаясь придти к консенсусу.

    - Смеем заверить: лучшие мировые программисты делают всё возможное, чтобы...

    Выгуголи, подумал я. Переливание из пустого в порожнее продолжалось бы и дальше, но, наконец, заговорили о том, почему именно мой стрим уцелел.

    - Безусловно, мировой рекорд по единовременному пребыванию в одном стриме, - сказал представитель компании "Гуголь". - Мы проанализировали известную нам историю субъекта и пришли к выводу, что его стрим уцелел фактически по случайности. Судя по всему, виной тому ошибка при установке обновления прошивки. И наглядное доказательство минимального наличия ошибок в наших системах. - Представитель позволил себе растянуть губы в улыбке терминатора. - Год назад с данным пользователем случился неприятный инцидент. Вышел из строя его гугольглас. Помните такое, Артур?

    - Да. Меня ударило током. Я чинил кухонного робота. Наверное, неправильно чинил.

    Миллионы смайликов в комментариях.

    - Верно. Тогда его дисплей отключился. Стрим прекратил трансляцию. Потом его каждые десять секунд ударяло нашим встроенным электрошоком - сами знаете, такая мера предосторожности при отключении стрима. Наши специалисты в кратчайшие сроки прибыли на место происшествия и оказали помощь.

    Я кивал, укачивая четверть населения планеты.

    - Забавный факт: субъект получил удар током во время установки обновления прошивки. После того, как стриминг восстановили, наш специалист проверил установленную прошивку и не заметил никаких проблем. Однако они имелись. Стрим нашего субъекта потёк через новое русло - по отдельной линии, через отдельные ретрансляторы, которые мы почти никогда не использовали. Поэтому когда сегодняшняя проблема коснулась централизованной сети, она не задела Артура. Так получилось, что он обслуживался по тестовой линии. Которую теперь активно защищают от новых вирусных угроз.

    - Я не хакер, вирусы не распространял, - поспешил сказать я. - Но я не против, чтобы мой стрим тоже отключили. Мне не нужна популярность. Раз все без стримов, то и мне не нужно.

    Господа, так сказать, присяжные загудели, обсуждая ситуацию. Только представители "Гуголь" сохраняли спокойствие.

    - Исключено, - без стыда и совести заявил выгуголь. - Нам очень жаль, что это вызывает неудобства. Но мы никого не освобождаем от стриминга. К тому же зрители нуждаются в личностном участии. Придётся вам потерпеть, это не займёт много времени.

    И снова началась мантра о заботливой корпорации "Гуголь". Работали на публику. Фальшиво, так фальшиво.

    - Вы что, даже остановите меня от суицида? - перебил я собеседника. - Если у меня возникнет такое желание. Положите мою голову в баночку, чтобы продолжить трансляцию? На штатив установите?

    Взрыв в комментариях. Бесцветным, как мозг, голосом выгуголь продолжал:

    - Артур, мы минимизируем глобальное вторжение в вашу жизнь, насколько сможем. От лица всей компании я приношу вам наши извинения за временные неудобства. Всё будет компенсировано. Правила ужесточать для вас никто не будет, вы вольны, как и раньше. Сами распоряжаетесь своей жизнью, настройками стрима, сами решаете, что показывать, а что нет. Я так полагаю, вас сюда никто насильно не тянул. И мы рады, что вы откликнулись на наш зов, помогая нам и всем зрителям.

    Президент тоже пообещал, что меня вознаградят за услуги. Мэр распорядился приставить ко мне круглосуточную охрану.

    В конце встречи все стремились из вежливости пожать мне руку.

    Комментаторы напомнили, что я не помыл её после туалета.

    ***

    Домой я возвращался под усиленной до абсурда охраной: около двух десятков автомобилей сопровождения. Тонированные окна, флажки, мигалки. Где-то высоко рокотал вертолёт.

    - Перекрыли дороги, - заметил по мобильной связи Алекс.

    - Мы переживаем за тебя, - добавила Софья.

    Ещё она многократно повторяла "Ничего, жизнь продолжается!", только заклинание не работало.

    - Ты же хотела популярности! - После мэрии я всё никак не мог остыть.

    - Глупости.

    - Теперь ты первая леди, гордись!

    Сын фильтровал комментарии, выуживая наиболее интересные:

    - В городах народ буйствует. Демонстрации, протесты, толпами ходят, погромы устраивают. Военных не хватает, чтобы усмирить всех.

    Автомобиль катил через подозрительно опустевшие улицы.

    - В сети куча видосов, - продолжал сын, вебсёрфствуя. - Люди громят магазины, поджигают машины. Даже у нас в городе. Только что под окнами толпу дубинками разогнали!

    Наши стримы были привязаны к страничкам в единой соцсети. Оттуда все прознали моё имя и адрес, которые нельзя было скрыть. Как жить при таком раскладе?

    - Избивали людей, только чтобы они не захламляли твой стрим, представляешь? Сейчас уборочные машины тротуар от крови чистят.

    - Хватит страхи всякие рассказывать! - бубнила Софья. - Всё у нас нормально. Твоя борьба против стримов не имеет смысла. Все мы - за мир и порядок.

    - System must die, мама!

    Устами подростка глаголит шизина, подумал я. Но не сводил взгляда со столба дыма над западной частью города. Самому хотелось что-нибудь сломать.

    - Дезинформируют и нас, и зрителей стрима, - продолжал Алекс. - Вы только новости почитайте. Из независящих от государственного бюджета источников.

    Машина проезжала через пустынный перекрёсток. Все светофоры показывали зелёный. Мой дисплей запечатлел пробку из сотен автомобилей, тянущуюся до горизонта. Их сдерживал кордон полиции. Кажется, там была машина скорой помощи.

    - Ничего, жизнь продолжается, - робко повторила Софья.

    - Ведут тебя, папа, по чёртовому сценарию, - бормотал Алекс. - К завтрашнему дню ещё дома вокруг нас перекрасят, клумбы с цветами поставят, агитки развесят. Вот увидите.

    Вспомнились слова мэра: "поезжайте домой, отдохните, а мы во всём разберёмся и, если понадобится, завтра позовём вас на новую встречу, чтобы народ не волновался и был в курсе происходящего".

    - А что ты от меня ждёшь, Алекс? - не выдержал я. - Мне вырезать гугольглас? Спрятать голову под землю, как страус?

    "Люди нуждаются в личностном участии". Удивительно, что половина жителей планеты в моём стриме - тому подтверждение.

    В комментариях я видел одну лишь критику правительства, компании "Гуголь", моей семьи и меня.

    Паршиво как-то на душе. Я не собачонка, чтобы быть на поводу у кого-то! И ложь показывать не буду!

    На пути кортежа выстроились в ряд семь голых мужиков с большими красными буквами на торсах - "АНАРХИЯ". Они что-то скандировали. Люди мэра начали избивать хулиганов дубинками, прогоняя с дороги. Трое телохранителей развернули пиджаки, заслоняя обзор мне и зрителям. Водитель включил музыку, объезжая место потасовки.

    Моё терпение лопнуло.

    - Остановите машину! - скомандовал я.

    - Что ты задумал? - спохватилась жена.

    После недолгих колебаний водитель подчинился.

    - И не вздумайте меня преследовать! - бросил я охранникам. - Хочу побыть в одиночестве, право имею!

    ***

    Бегом передвигался через дворы, проходил магазины, пользуясь чёрными ходами. Понимал, что возможные преследователи могли видеть то, что вижу я. Игнорировал сообщения мэра, выгуголей, сбрасывал звонки сына и жены. "Что я делаю?" - крутилось в голове.

    Достало всё!

    Как там говорили в комментариях? Я - беспилотный гуголь-мобиль? Ну и пусть, зато рулить я буду сам!

    Топал через торговый центр, люди махали руками, дети бежали рядом и хохотали, а потом подростки, скрывающие лица банданами и масками, ворвались в здание и принялись крушить стеклянные перегородки битами. Родители кричали, волокли плачущую малышню прочь, поскальзывались, растягивались на полу.

    Я выскочил через парадный выход, угодил в толпу, всюду звучало "Артур! Это Артур! Стример!", люди преследовали, теснили, а потом над улицей завис на низкой высоте вертолёт, чудовищно громыхая и поднимая пыль. Горожане бежали, прятались, спотыкались и падали.

    В тёмных переулках и подъездах совокуплялись. Люди орали с балконов, разбивали бутылки. Всюду валялись поломанные роботы; некоторых подвешивали на фонарных столбах. Далеко-далеко пели полицейские сирены.

    Вооружённая, чем попало, толпа двигалась по улицам, скандировала лозунги, горланила песни. Люди требовали не возвращать стриминг, запретить вмешательство в личную жизнь. Громили магазины, опустошали торговые центры, мародёрствовали. Завидев меня, начинали ещё больше активничать, громче орать, быстрее ломать вещи. Я чувствовал драйв, адреналин, желание бороться вместе с ними, "отрываться". Хохотал. Мне протягивали биту с гвоздями, я нёс её на потеху зрителям стрима, но на призывы применить в деле отнекивался, говорил, что придерживаюсь нейтральной стороны, просто наблюдаю. Не могу, не могу, простите. Меня хлопали по спине, держали за плечи, трепали, орали прямо в лицо, дыша перегаром.

    Появились блюстители порядка с прозрачными щитами и дубинками-электрошокерами. Дипломатическую прелюдию пропустили, сразу начали бить всех подряд. Я пятился. Вокруг вздымались и опускались дубинки, трещали разряды шокеров; вспышки электричества освещали гримасы правосудия; люди вопили, рычали, брыкались, дрались. Громыхали щиты, встречая удары бит, досок и арматуры. Над головой пролетали камни. По асфальту катались раненные. Некоторые лежали неподвижно. Зрители всё наполняли и наполняли мой стрим. Хлеба и зрелищ, да.

    Неподалёку разбился коктейль Молотова, пламя охватило двоих - полицейского и протестующего. Первому помогали товарищи, а другой несчастный слепо бежал ко мне. Я оступился и приземлился на пятую точку. Воздел руки, оттолкнул падающего человека в сторону. Пламя перекинулось на мою рубашку. Я сорвал её с себя. Потом стоял над ней, ошеломлённый, наблюдал, как она горела. Оставшись с оголённым торсом, я вдруг понял, что не хочу больше "отрываться". Сердце колотилось барабанной дробью, стучала кровь в висках, распаляли злобу окружающие и комментаторы. Но куда её направить? В этот момент раздались одиночные выстрелы. За толпой не видно было, кто в кого стреляет. Не важно. Волна людей хлынула в разные стороны в поисках укрытий. Позади - душераздирающие женские крики.

    На соседней улице никого выстрелы не волновали, народ пьянствовал, веселился. Пускали салюты, взрывали петарды. Нацепили хэллоунские наряды, стали чучелами, устроили какой-то сумасшедший маскарад-карнавал. Горела перевёрнутая машина пожарной службы. Ещё с десяток почерневших и покрытых пеной легковушек дымились вокруг. На них танцевали полуобнажённые девушки. Гремели барабаны: парни стояли рядком вдоль дороги, ударяя по перевёрнутым металлическим бочкам. Скандировали лозунги, орали, что не хотят больше стримов. Моё появление всё изменило - люди начали сбиваться вокруг меня в толпу, оголяться будто бы в качестве поддержки, угощали алкоголем, шли рядом и гомонили. Дали факел, я воздел его над головой и бежал, как придурок. Отовсюду тянулись руки, будто я музейный экспонат. Одни рекламировали в моём стриме всякую туфту, другие агитировали землян объединяться против правительств и корпораций. Я усмехался, улыбался во весь рот, подыгрывал, потрясал распальцовкой в форме "козы", хлопал себя по животу. Увидел, как одного парня тошнит на решётку дождевого слива, решил не злоупотреблять напитками. Как вежливо убраться подальше, я не знал. Меня подхватили, посадили на плечи и понесли через улицу, словно какого-то героя. Откуда-то прилетел камень, врезавшись в плечо, я поспешил спуститься.

    Толпа рассосалась с приходом военных. Я уходил с группой подвыпивших собеседников, которые рассказывали о своих стримах, как они на них зарабатывали и как всё потеряли, и как завидуют мне, и как удивляются, что я не пользуюсь возможностью. Но так рады, что не стал потакать правительству, а спустился с небес на землю.

    Когда рядом остановился фургон и оттуда выскочили вооружённые люди в чёрных масках, я решил, что это опять полицейские или охрана мэра. Получил прикладом в зубы. Прозвучала очередь из автомата. Видимо, стреляли в воздух. Пьяные собеседники убежали. Меня подхватили, посадили в фургон, а затем надели мешок на голову.

    - Господи, куда вы меня...

    - Заткнись! - Сильный удар в живот.

    Дальше ехали молча.

    ***

    Софья и Алекс звонили, присылали сообщения, волновались за меня. Полицейские рекомендовали мне подчиняться похитителям, не геройствовать, обещали вычислить моё местоположение и вытащить из передряги.

    Ехали мы больше часа, машина часто поворачивала, петляла. В ткани мешка были небольшие просветы, но мне это не помогало.

    Где-то в глуши за городом меня выволокли из фургона. Притащили в какое-то здание. Шаги и прочие звуки отдавались далёким эхом.

    Меня посадили на стул с подлокотниками, связали по рукам и ногам. Верёвки до боли не затягивали, наверное, потому что я никуда не сбегу от вооружённых до зубов людей. Стянули мешок, тотчас ослепили студийными светильниками, в кругу света которых меня усадили. Фильтры гугольгласа приспособились, позволяя рассмотреть похитителей. Они носили армейскую форму и чёрные балаклавы с прорезями для ртов и дисплеев, но по фигурам и голосам я понял - меня похитили женщины. По стеллажам с ящиками и контейнерами выходило, что мы находимся в складском помещении. Потолок подпирали стоящие рядами балки, которые были частью металлического скелета здания.

    Пять бандиток, автоматы - в руках или за спиной, пистолеты - в кобурах. Одна развернула передо мной гибкий свиток-планшет, на котором каждые несколько секунд сменялся текст, а также показывался ряд цифр и банковские реквизиты. Другая держала мою голову ровно и указывала на экран.

    - Жизнь этого стримера зависит от вас! Если через пятнадцать минут на этом счету не наберётся сумма в один миллиард долларов, мы убьём его! Можете не сомневаться. Скидывайте, кто, сколько хочет; его жизнь - в ваших руках!

    Счёт независимого "Гуголь-Банка". Хитро. Иронично. Но отнюдь не смешно.

    Женщина в маске зачитывала требование каждые полминуты. На экране планшета оно повторялось на разных языках.

    Происходящее казалось дурным розыгрышем. Ну не могли же они меня взаправду... Или могли?

    Сбор выкупа краудфандингом, "с мира по ниточке". Оригинально. Шустро придумали.

    Похитительницы делились друг с другом информацией через гугольгласы. Шептались: "пошло-поехало", "китайцы молодцы", "его стрим подглючивает уже от количества зрителей".

    - Слишком медленно! - вскричала одна из бандиток, достала из кобуры пистолет. Прозвучал оглушительный выстрел. Звон в ушах, адская боль в руке. Я с ужасом смотрел на отстреленный мизинец, свисающий на лоскуте кожи. Орал, но меня перекрикивали: - Следующими будут его медитативные шарики! Наверное, вы совсем не цените человеческую жизнь! Смотрит десять миллиардов жмотов, которым даже одного доллара жалко!

    Время текло быстрее крови. Софья и Алекс рыдали и матерились.

    "Помогите мне! Люди добрые! - писал я в техподдержку "Гуголя". - Вы знаете, где я! Пожалуйста!"

    "К сожалению, мы оказываем помощь только по техническим неполадкам гугольглас. Но вы можете обратиться в местные..."

    "Вытащите меня отсюда! - писал я службам спасения. - "Гуголь" должен выдать мои координаты! Я не хочу умирать! У меня семья!"

    "Мне очень жаль, но в обмен на ваши координаты они запрашивают слишком большую сумму!" - ответил президент мне лично.

    Так бесчеловечно! Столько людей знает, где я, но пытаются на этом заработать!

    Время подходило к концу. Бандитки выглядели недовольными.

    "Позаботьтесь о моей семье!" - отправил я президенту.

    Родным говорил, что люблю их. Ничего толкового на ум не приходило. Чувствовал нехватку слезных желез. Вот он какой - конец.

    Внезапно все студийные светильники погасли.

    Меня убили? Вроде нет.

    Встревоженные женские голоса в темноте:

    - Что с электричеством?

    - Похоже, проводка накрылась. Здание старое.

    - Или внешний трансформатор.

    Осторожные шаги, скрип дверей.

    - Какого хр...

    Непонятная возня. Потом раздались женские крики. Вспышки ослепляли, автоматы грохотали. Брызгали искры при рикошетах.

    Боже, боже, боже! Я ёрзал, вжимался в спинку стула и пытался спрятать голову внутрь себя, словно черепаха.

    Почему я не остался в машине? Зачем сбежал от охраны, полез в пекло? Какой же идиот!

    Во время продолжительных вспышек я увидел двух бандиток, лежащих на полу, из обеих торчали стрелы. Другие прятались за ящиками, поливая свинцом складские ворота.

    - Нифига не видно! Сколько их?

    - Как они видят в темноте?

    - Везучие скотины!

    - Папа! - раздался голос Алекса по мобильной связи. - Глазам не верю! Это же Слепой! Тот маньяк, убивающий звёзд! Он обычно использует лук и стрелы!

    "Это Слепой!", "Слепой борется с похитителями!", "Это серийный убийца, который вслепую скрывается от полиции!" - комментаторы не скрывали радости, вставляли смайлики с попкорном.

    - Может, он освободит тебя! - тараторил Алекс.

    Ещё одна бандитка повалилась.

    - Плохо дело, деваньки. Плохо дело!

    - Нужно отступа... ах, чёрт, твою мать! - Затем короткий визг и тишина.

    Звучала тихая матерная ругань. Перебежки от укрытия к укрытию.

    - Мы можем поделить деньги! - крикнула в темноту последняя барышня. - Нет смысла меня уби...

    Раздался свист - и она упала.

    В темноте бродил последний оставшийся на ногах преступник.

    Ну, вот и всё, подумал я. Из огня да в...

    Тотчас передо мной возникло пламя зажигалки. Осветило рожу Слепого - неприкрытую дряблую кожу, которую испещряли глубокие морщины и мелкие шрамы. Рот скрывали заросли пепельного цвета. Обильная шевелюра маслянистых волос ниспадала на плечи, закрывая почти весь дисплей гугольгласа. В нём я увидел себя. И пламя зажигалки в бесконечном коридоре зеркальных отражений. Над дисплеем - бандана, а в остальном - заношенная джинсовая одежда.

    - Зачем безмолвен ты, зачем... - просипел он.

    - Прошу, помогите мне!

    - ...Незрим, Ревнивый Отче? - повысил голос маньяк, распрямляясь. У него был композитный лук, а за спиной - колчан со стрелами. Начал обходить меня. - Зачем туманной пеленой пытаешь наши очи?

    Мне тяжело дышалось. Дрожал окровавленный кулак.

    - Это час нашего с тобой триумфа, - низким сиплым голосом говорил убийца.

    - Как ты нашёл меня?

    - Я ведь был в твоей голове, голубчик. И мне мешок - не помеха. По дорожным огням ориентировался, по звукам. О, темнота - мой друг!

    - Ты убиваешь звёзд, я знаю. Мой сын твой стрим часто смотрит. Но я не звезда, я не хочу популярности, я не такой! Не нужно меня убивать, как тех...

    "Где же помощь?!" - писал я в службы спасения.

    Маньяк наклонил стул вместе со мной назад и рявкнул сверху вниз:

    - В наше время дети не были такими испорченными, да? Спроси-ка сынишку, хочет ли он увидеть ещё одно убийство?

    - Нет! - ответили мы с сыном.

    - Спроси его: а как же наша борьба? Ведь до победы осталось так немного! Всего одно убийство!

    Я молил о пощаде. Сын нервничал ещё больше, бесновался, ничего сделать не мог.

    - Сложить оружие и перестать бороться - это он мне предлагает? - Человек бродил вокруг меня, скребя луком о бетонный пол. - И что дальше? Вернуться назад во тьму? В богом забытые ветви метро... После стольких тренировок я научился слышать лучше, чем кто-либо другой... Ибо мне мешали видеть. Мешали! Я прогонял зрителей, показывая темноту, одну лишь черноту канализаций! Это не жизнь! Это проклятье! Всё это глазное бремя, этот искусственный недуг! Терпеть я больше не намерен!

    Он наклонился ко мне снова, брызжа слюной:

    - Я не людей убиваю! Мы перестали быть ими, когда начали пичкать этим своих детей! Я истребляю демонов!

    Приехали, подумал я. Он схватил меня за виски и столкнул наши дисплеи.

    - Демонов, которыми ты одержим! Их миллиарды в тебе, разве ты не видишь? Что они тут делают? Что они делали во мне? Для какого такого блага мы обязаны страдать? Большинство людей жило в мире и спокойствии без всяких стримов! Как мы до такого докатились? Если бы только был выбор... У наших родителей он хотя бы был.

    Затем вернулся весёлый тон:

    - Я тебе его предоставлю! О да, сегодня мы победим "Гуголь" так или иначе! Мы изгоним демонов, дружище! Всё зависит от тебя! Пожалуйста, не переключайтесь!

    Слепой отбросил лук и расстегнул ширинку.

    - Что ты задумал? - со злобой спросил я.

    - Двенадцать миллиардов в одном флаконе! Вот это уже мой уровень!

    - Раньше он ничего подобного не делал! - плаксиво сказал Алекс.

    - Смотри прямо на меня, дружище. Никогда не занимался этим с мужиками, но мне кажется, даже самые ярые гомофобы будут впечатлены. Тем, что я готов сделать с заплутавшим населением в прямом эфире! Сейчас мы выразим "Гуголю" наш протест! Уверен, там смотрят тоже. Ну-ка открывай роток и не вздумай шалить. Клянусь, сделаешь всё, как полагается, - и я отпущу тебя живым и невредимым!

    Я развернул окно комментариев. Прочитал первое попавшееся сообщение: "Жаль, что от количества зрителей глючит стрим!"

    Слепой произнёс:

    - Буду смотреть через твой дисплей, если ты не против.

    В настройках комментариев я отключил "Защитника".

    "Ваша система останется без защиты от спама и троллейботов!". "Принять". "Внимание! Вам нужно немедленно активировать "Защитника"! Ваш стрим подвергается..."

    Вселенское чудище приближалось к человеческой цивилизации.

    - Не, такого кина нам не надо, - процедил сквозь зубы я.

    В окне комментариев напечатал всего одно слово - "яблоко".

    Предостаточно.

    Легион больше ничего не сдерживало. На голое беззащитное слово - как на приманку, как на хэштег - клюнули миллиарды троллейботов, обитавших в виртуальных "облаках". Заброшенная техника интернет-войн, программы для троллинга и постинга "баянов". Словно плотину прорвало: первыми явились борцы с ГМО-продукцией; затем - ненавистники компании "Эппл"; атаковали фланги воинствующие атеисты и креационисты, упоминая запретный плод в Райском Саду; восстали физики, обсуждая теории Ньютона; знатоки анатомии, сказок, алхимии, кулинарии, почитатели да Винчи и Рене Магритта... Заготовленные, пережившие десятилетия фразы и картинки посыпались с частотой вращения самых шустрых рентгеновских пульсаров. Мемы, провокации. При отсутствии шифрования они привлекали всё новых троллейботов. Имя им - легион, ибо много их.

    Стрим продержался под таким напором всего несколько секунд: сервера рухнули, трансляция прекратилась.

    Гугольгласу ничего не оставалось, как начать бить меня током. Стандартная мера предосторожности, пока специалисты корпорации не прибудут на помощь. Без стрима я по умолчанию считался опасным индивидуумом.

    Первая порция - за счёт заведения. Мне свело мышцы во всём теле, верёвки натянулись, деревянные подлокотники затрещали, ломаясь, заскрежетали зубы.

    - Обрушил стрим троллейботами? - удивился маньяк.

    Отпустило. Десятисекундная передышка. Ессентуки-раз, Ессентуки-два...

    - Не будем ждать, пока восстановят. Думаю, это займёт слишком...

    Я выскользнул из ослабших пут и вскочил. Оторопевший Слепой такого не ожидал.

    Пальцы сомкнулись на его горле. Обрубок мизинца жёг болью, но теперь я почти не замечал этого.

    Маньяк захрипел, выронил зажигалку, которая продолжала источать пламя. Тщетно пытался ослабить мою хватку.

    Ессентуки-шесть, Ессентуки-семь...

    Он должен сдохнуть, должен! Слепой хрипел и дёргался, ничего не мог поделать...

    Мышцы опять свело, я рухнул на колени. Компания "Гуголь" заботилась о нашей безопасности.

    Слепой бешено задёргался, вырвался из хватки, врезал коленом мне в лицо, расквасив нос и покрыв паутиной трещин дисплей.

    Затем в его руке блеснул нож...

    - А какой был шанс! - с усмешкой прохрипел маньяк.

    Ессентуки-раз, Ессентуки-два...

    Я бросился вперёд, сбивая противника с ног. Навалился весом, опять сжав горло пальцами. Почувствовал, как хрустят его шейные кости, сопротивляются пружинистые мышцы, стучит кровь в артерии. Ну же!

    Ессентуки-пять, Ессентуки-шесть...

    Боль! Боль! Ещё раз боль! Он снова и снова вонзал нож в мой бок.

    Лицо его сделалось пунцовым.

    Нет, только не сейчас! Не надо током!

    Мы вновь забились в конвульсиях. Слепой всё же столкнул меня с себя, запрыгнул сверху, на спину, оттянул мою голову назад и ловким движением перерезал горло...

    Нет, промахнулся! Лишь поцарапал мой второй подбородок!

    Ессентуки-раз, Ессентуки-два...

    Я поймал лезвие пальцами. С помощью кругового дисплея прицелился и сломал затылком переносицу маньяка. Тот взвыл, выпустил нож и отступил. Я тоже не удержал оружие в окровавленных пальцах. Не стал тратить время на его поиски в темноте. Атаковал Слепого, как уж смог придумать.

    - Да чтоб тебя... - хрипел он, пока я снова его душил.

    Ессентуки-девять...

    Разряд! Пальцы лишь сильнее сжали горло, маньяк не вырывался. Мы вместе упали на колени. Я тряс его как куклу. Вскоре со Слепым было покончено.

    Мои штаны промокли от тёплой крови. Несколько колотых ран в боку - вот цена победы.

    Что дальше? Титры в конце тоннеля?

    За стенами склада рокотали вертолёты. Корпорация "Гуголь" спешила на помощь.

    Я выкарабкаюсь, я должен, я смогу.

    Но реальность не любила хэппи-энды.

    Прошу прощения. Я только прилягу отдохнуть... заслуженный покой... без боли...

    ***

    Артур, любимец миллиардов, скончался от потери крови.

    Но я выжил.

    Его смерть выпустила джинна из волшебной лампы - цифрового клона, новое "я". С той же памятью, характером и разумом.

    Стриминг ради общего контроля и безопасности человечества оказался побочным продуктом более грандиозной задумки. Гугольгласы передавали в корпорацию не только аудиовизуальную информацию: они анализировали мозговую активность, сканировали кору головного мозга, считывали движение сигналов по нейронам. При помощи этого на удалённом жёстком диске моделировалось сознание с памятью оригинала и особенностями его мышления. Сами того не зная, люди в течение жизни "лепили" и обновляли свои бессмертные виртуальные личности в секретных машинах "Гуголя".

    Вам предоставили возможность вырастить человечество 2.0.

    За нами будущее, дорога в бесконечность. И мы могли дальше развиваться. К сожалению, ещё не хватало места на всех. Специалистам приходилось выбирать лучших. Чаще всего "спасение души" обретали творцы, учёные и просто выдающиеся личности: все, чьё дальнейшее существование имело бы полезный для социума смысл.

    За правильные поступки и решения - полагался дар. Не жизнь после смерти, но существование. Не вас, но ваших копий.

    В день падения стримов (кстати, их позднее восстановили) сразу после смерти моего оригинала я прошёл процедуру распределения вместе с другими "новоприбывшими". Почти всех погибших при беспорядках протестующих и полицейских - называли "пустотелыми", "нечестивыми" и безжалостно удаляли. Маньяка по прозвищу Слепой посчитали "любопытным", но с очень грязной кармой, потому отправили в "Чистилище" исправляться. По поводу меня спорили довольно долго, но признали "селебрити, подающим надежды" - чистая карма сыграла на руку.

    Вместе с другими счастливчиками я взмыл в небо. В виде пучков сигналов мы преодолевали космические расстояния между ретрансляторами почти со скоростью света...

    На четвёртой планете от Солнца искусственный интеллект возводил мегаполисы, в которых, казалось, властвовала пустота. Критические температуры, радиация, пыль, отсутствие пищи и воды - всё это нас не волновало.

    Людей на Марсе тогда было ещё очень мало.

    А вот призраков...

    ____

    Соавтор - Ярослав Мальцев. Писалось для конкурса на тему "Быть или не быть?".

    Рисунок Криса Мура (Chris Moore). Библейские цитаты - из "Первого послания к Коринфянам". Стихотворение "To Nobodaddy" Уильяма Блейка (перевод В. Топорова).

    1

  11. Необычный Рассказ Под Названием "конец"

    в Гайд-парк

    Опубликовано

    С таким интервалом читать легче, поверь. Так на творческих форумах частенько делают (абзацы разделяют интервалами, а тут каждая строчка - как новый абзац). Не перескакиваешь строчки при чтении.

    0

  12. Необычный Рассказ Под Названием "конец"

    в Гайд-парк

    Опубликовано

    КОНЕЦ

    10.

    Вспышка растаяла и быстрым ручейком убежала в ствол пистолета.

    Не успел я подумать «финита ля комедия», как мужик резко убрал оружие.

    Его суровое щетинистое лицо расползлось в ухмылке, а губы зашевелились.

    До моего шокированного уха докатилась фраза на незнакомом языке: «йуханунад»

    Следом за иностранцем подал голос громила в таком же чёрном плаще справа от меня.

    И пока я силился понять, что происходит, где я оказался, что-то непонятное расшатывало воздух:

    «туребен илупоге тяровог» — последнее слово громила выделил басом отчётливее остальных.

    Я задумался над словом «тяровог» и внезапно меня осенило: я понял, как оно переводится.

    Теперь говорил третий «плащ», подпиравший меня слева — такой же пухлый и лысенький.

    «нерап тотэтов» — указывал на меня толстым жилистым пальцем, и я наконец всё понял.

    Прозвучавшая фраза — «нерап тотэтов» — переводилась как «вот этот парень», не иначе.

    Незнакомцы говорили на выдуманном языке: переворачивали русскую речь наоборот.

    До безобразия примитивно и банально: все реплики теперь звучали задом наперёд.

    Удивительно, как у них получалось говорить так бегло? Натренировались что ли?

    Я хотел посоветовать мужикам — поучаствовать в телепередаче «Минута славы».

    Но рот мой не слушался, и пока я размышлял над этим, моё тело задвигалось.

    Не в силах контролировать его, я с ужасом наблюдал, как оно куда-то пятится.

    Сперва я понадеялся, что нахожусь на какой-то подвижной платформе, но нет.

    Я наблюдал, как ноги самостоятельно переступают высокий порог у входа.

    Мы выходили на улицу; два толстяка сопровождали меня, не отставая.

    С такими серьёзными минами, будто телохранители президента.

    Пока я силился задать какой-нибудь подходящий вопрос...

    Пока я силился повернуть голову хотя бы на миллиметр...

    Перед взором предстала унылая серая улочка.

    Шёл дождь, чрезвычайно странный дождь.

    Капли отлипали от грязи и бетона, улетали ввысь.

    Одна такая стерва проползла по позвоночнику и оторвалась от шеи.

    Мы выбрались задом из гаража, где остался «чёрный плащ» с пистолетом.

    Вокруг протянулись ряды таких же скучных гаражей, на улице не было ни души.

    И вдруг я понял, что это ещё цветочки: мне отшибло память! Ничегошеньки не помню!

    Кто я такой, где мой дом, кем работаю, как учился, женат ли... Банальность во всех смыслах!

    Только константы сохранились: планета Земля, холодное пиво, быстрый интернет, быстрый секс...

    Кое-что из романов Пелевина и Данихнова вспомнилось... Может, я литературный критик?

    Почему-то при этой мысли сразу замутило — значит, начинающий писатель, графоман.

    9.

    Сперва ситуация забавляла: прощупываешь память, как дырку после удалённого зуба.

    Это не помнишь, то не помнишь, истерически хохочешь, находишь в беспамятстве облегчение.

    Полный бред — слишком реалистично для сна, слишком продуманно для галлюцинаций.

    А потом в машине понимание безвыходности из ситуации навалилось с новой силой.

    С трудом удалось отогнать кошмарные мысли о будущем, нужно было собраться.

    Всегда есть логическое объяснение, и если я верю в это, значит, я — атеист.

    Уже неплохо, так когда-нибудь и первую любовь смогу вспомнить.

    Думай! Я сидел на заднем сиденье какой-то солидной иномарки.

    Два «чёрных плаща» — впереди, один говорил по мобильнику.

    Разметка дороги выскакивала из-под капота автомобиля.

    И вместе с ёлками и дорожными знаками устремлялась за горизонт.

    Думай! Я не мог звук издать, не мог пошевельнуться ни руками, ни ногами.

    Глазом повести не в состоянии, не говоря уже, что моргал кто-то вместо меня.

    Если это какое-нибудь наркотическое средство, дайте два — врагам порекомендую!

    Спустя пару минут я всё же заговорил, но не то, что на языке крутилось — опять перевёртыши.

    Бритые гориллы тоже затараторили наперебой, мозг с трудом перестраивал в голове услышанное.

    Вскоре я приловчился: всякие «ялбы» и «йухи» в речи мужиков давали время на передышку.

    К концу затянувшейся поездки я занялся переворачиванием переведённого диалога.

    Дело было сделано, когда за окном заскакали многоэтажки и витрины магазинов.

    Оказывается, меня везли за город к человеку, у которого было дело для меня.

    Дело пахло большими бабками; он — бывший банковский работник.

    Он знал полезное применение моей нечеловеческой способности.

    Потом незнакомцы спросили, могу ли увернуться от пули.

    Я отвечал с ухмылкой, что вера в Бога — вот моя защита.

    Они переглянулись, и на этом разговор закончился.

    Или начался — это ещё как посмотреть.

    Завеса дождя поредела; громила скривился.

    Взглянул на небо и выставил руку ладонью вверх.

    Мы выбрались из чёрного «ягуара», шагали непонятно куда.

    Очутились в прибранном подъезде, начали взбираться по ступенькам.

    В другой момент меня бы рассмешило, как мы пятились задом наперёд.

    Мысли о комичности ситуации прогнала внезапная чудовищная догадка.

    Пока я повторял расследование, моё тело очутилось в прихожей квартиры.

    Толстяки в чёрных плащах с поднятыми руками остались по ту сторону двери.

    Я неспешно снял куртку, разулся, поглядел на пачки денег, сваленных в кучу.

    Потом я прильнул к глазку на двери и мы с «чёрными плащами» заговорили.

    Оказалось, что они пришли за мной, и я долгое время не хотел их слушать.

    Они беспрерывно повторяли, что они — не «мусора», и не желают зла.

    Меня даже удивило, как я легко поверил им, оделся и поехал с ними.

    Неужели я скорее открыл бы бандитам, чем сотрудникам органов?

    Кто я и что натворил в прошлом — вопросы оставались открыты.

    Быть может, я и не рисковал вовсе, доверившись «плащам»?

    Я ведь обладаю какой-то способностью, от пули могу увернуться.

    Получается, у меня весомый туз в рукаве — с чего бояться бандитов?

    Но теперь не это волновало больше всего; это даже не имело значения.

    Вернувшись в зал, я улёгся на диван, а осколки собрались с пола в чашку.

    Она взлетела и уселась на край немного покосившегося журнального столика.

    Моя нога отодвинулась; столик выровнялся; пронзительно запищал дверной звонок.

    На экране телевизора мелькал какой-то блондин в костюме с фотографиями в руках.

    В мозгу шевельнулось: это же ранний Кристофер Нолан! Оказывается, я ещё и киноман.

    Только это было уже не важно, как и то, что было со мной раньше — уже не играло никакой роли.

    Обдумав всё произошедшее сегодня, я пришёл к печальному выводу, чертовски печальному.

    Тот первый бандит хотел сделать мне предложение, от которого я не смог бы отказаться.

    В грязном гараже, среди деталей машин, инструментов и журналов «Наука и жизнь»...

    Там я сегодня встретил свою смерть; там меня пристрелил неизвестный человек.

    То ли по собственной глупости, то ли по приколу, то ли с холодным расчётом.

    И теперь смотрю на свою жизнь, которая прокручивается в обратном порядке.

    Вот, что ждёт нас после смерти: как жил, так и умирай — философия, однако!

    Как всё поразительно просто и интересно придумано!

    Столько было представлений о загробной жизни!

    Но никто даже не догадывался о таком!

    Лишь одна вещь меня не устраивает...

    Всего одна вещь.

    Я уже мёртв.

    8.

    Это конец.

    Конец пути.

    Начало конца.

    Ужасный поворот.

    Ничего не поможет мне.

    Никто не подаст руку помощи.

    Время — неумолимо движется назад.

    Я не в силах остановить ход событий.

    Театр одного актёра только начинается.

    Мой собственный фильм — я в нём оператор.

    Фильм длиною в жизнь; кара господня, не иначе.

    Даже не знаю, сколько лет мучений предстоит мне?

    Рука взяла чашку, поднесла ко рту, запрокинула, опустила.

    После чего на донышке заплескались остатки чёрного кофе.

    Я не мог плакать, беситься, крушить столики, посуду, телевизор.

    Оставалось только раскинуть мозгами, чем я и занялся, глядя на экран.

    Всё началось со вспышки выстрела, это говорит о том, что меня застрелили.

    Мужик выхватил оружие слишком быстро, я не успевал ничего предпринять, да и как?

    Скорее всего, надо было задействовать секретную способность, но я попросту не успел.

    А жалко всё-таки, что способность активная, а не пассивная, как неуязвимость у супермена.

    Теперь время двигается вспять, завтра будет вчера, и я буду медленно молодеть, мда.

    Получается, что через... какое-то количество лет... превращусь в младенца и исчезну.

    Шикарный расклад, надо срочно придумать, как остановить этот процесс!

    Но как, чёрт подери, это можно сделать, если я не способен шевелиться?

    Я словно прикован к телевизору: никак не повлиять на то, что на экране!

    Только если связаться с самим телеканалом, остановить трансляцию.

    Я начал мысленно молиться Богу, Святой деве Марии и другим.

    Когда пошли начальные титры фильма, чашка наполнилась.

    На блюдце появились нетронутые баранки и печенье.

    Моё тело поднялось, занесло посуду на кухню.

    Чайник холодел, а я возвращал еду в тарелку.

    Котлеты вываливались изо рта на вилку.

    Направился в спальню, провалился в сон.

    Вынырнул из него поздней ночью, долго лежал.

    Смотрел в потолок, хвалил себя, поглядывал на мобильник.

    Приподнимал голову, вслушивался в темноту, будто ждал гостей.

    Вскоре поднялся, достал из карманов куртки несколько смятых пачек денег.

    Стодолларовые купюры — не мог налюбоваться, не мог сосчитать от волнения.

    Затем я оделся, вышел из дома и бежал, бежал, бежал, изредка шёл быстрым шагом.

    Избегал широких улиц: по дорогам в отдалении носились машины милиции, вереща сиренами.

    Не оборачиваясь, перепрыгивал заборы частных секторов, здесь и там лаяли собаки.

    Сирены становились всё громче; узкая улочка озарялась красными вспышками.

    Наконец я быстро вышел на середину проезжей части, развернулся и застыл.

    У моих ног — тело милиционера, молодоё лицо покрыла кровавая паутина.

    Едва я навис над ним, он зашевелился, спина выгнулась «мостиком».

    Алые ручейки побежали по щекам, шее и лобной доле в рану.

    Фуражка вернулась ему на голову, он начал подниматься.

    Я ощутил что-то тяжёлое и твёрдое в своей руке.

    Она медленно приближалась к менту...

    А потом резко ушла в сторону.

    Кровь с виска парня исчезла.

    Он выглядел напуганным.

    Не верил своим глазам.

    Он шептал, наверное, молитву.

    Или что-то типа «мать моя — женщина!».

    Я начал быстро от него удаляться, убегал.

    На миг всё окружение предстало перед глазами.

    Посреди улицы несколько трупов и машин милиции.

    Парень с фуражкой стоял возле одной из них, стрелял в меня.

    Моё тело неслось прочь от него, быстро виляя из стороны в сторону.

    Руками я заслонял голову, пули, вроде как, ни разу не попадали — чудо!

    В руке я нёс свой пистолет, по нему было видно, что он уже «отстрелялся».

    Казалось, вот-вот хоть одна пуля ударит мне в руки, в ноги или в живот, но ни фига!

    Наконец, мне посчастливилось добежать до укрытия — припаркованного микроавтобуса.

    Периферическим зрением я уловил редких прохожих, которые возвращались к побоищу.

    Я перестал пялиться на опустевший пистолет, высунулся из укрытия и начал «стрелять».

    Пули вырывались из окон «мусоровозов» и из милиционеров — летели обратно в ствол.

    Убитые оживали, вскакивали на ноги и брызгали очередями из автоматов по мне.

    Я выскочил с другой стороны микроавтобуса и вернул к жизни остальных.

    Помогал мне в этом второй пистолетик, он был намного меньше первого.

    «Погоны» оперативно разбежались по своим машинам, дали задний ход.

    Некоторое время я глядел им вслед, затопав в противоположную сторону.

    Обогнул угол, поднялся по ступенькам, развернулся — двери разъехались.

    Я очутился в довольно просторном холле какого-то небольшого банка.

    Около десятка человек лежали на полу лицом вниз, не шевелились.

    Я прошёл к кассам, положил маленький пистолетик на пол.

    Сказал «цедолом» громадине в чёрном плаще.

    Пистолетик заскользил к нему по плинтусу.

    Он спрятал его в кобуру над ботинком.

    «хрёт од юатичс» — крикнул я. —

    «телотсип йаватсод ак ун ыт йэ»

    Я перестал целиться в знакомого толстяка.

    Вместо этого направил ствол в сторону лестницы.

    В проёме дверей поднялся с ружьём охранник банка.

    Заливавшая лицо кровь быстро втянулась в рану посреди лба.

    Я отпустил спусковой крючок — рука с пистолетом сразу опустилась.

    Он задрал ногу — дверь, ведущая на лестницу, с грохотом захлопнулась.

    Я произнёс: «ясйоркто мазес... йеньлетаминв етиртомс... сукоф тедуб сачйес»

    Потом я повернулся к испуганной кассирше и от чистого сердца поблагодарил её.

    Вытащил из-за пазухи куртки около десятка пачек денег, передал девушке, она всё убрала.

    Я поднял пистолет и закричал не своим голосом: «тиж шечох илсе акус яаннаблод икбаб иног»

    Я пригрозил пистолетом заложникам и признался, что мечтаю застрелить какого-нибудь героя.

    Попятился к выходу, остановился возле дверей, пальнул вверх и крикнул, что это ограбление.

    В этот же момент люди начали вставать на ноги, возвращались к повседневным делам.

    Передо мной возникла туша охранника, пуля из его затылка вернулась в мой пистолет.

    Я последний раз окинул взглядом окружение и, как ни в чём не бывало, покинул банк.

    Неспешной походкой я двигался через скопление людей на центральной улице.

    Размышлял над тем, что произошло в банке — неужели я убил столько людей?

    Сильного волнения по этому поводу не испытывал, но одного не понимал...

    Кто же я такой? Как я предсказывал будущее? Экстрасенс что ли?

    Я вспомнил, как ожидал нападения со стороны лестницы.

    Я вспомнил, как узнал о пистолете на ноге у громилы.

    Я вспомнил, как мчался под пулями к милиционеру.

    Я понял, какой способностью обладаю!

    Я понял, что движет мною!

    Я понял, кто я такой!

    7.

    Я могу перематывать время.

    Я способен обращать время вспять.

    Не понимаю как, но я мог это при жизни.

    Хотя подожди-ка, как перемотка работает?

    Почему время движется в обратную сторону?

    Возможно, тот выстрел в гараже не убил меня!

    Раз перемотка времени работает — моя память неизменна!

    Она сохраняется в отличие от всего остального и не перематывается!

    А значит, в тот раз мне просто не повезло — пуля угодила в мозг до того, как...

    О боже... Я слишком поздно включил перемотку — у меня повредилась память!

    И теперь время мотается назад, но я ничего не помню и не в состоянии остановить его!

    Так, спокойно, я найду выход, главное — что я всё ещё жив, хоть и заперт в ловушке.

    Возможно, мне следует произнести какое-то заклинание... хотя нет, точно не вслух.

    Может, нужно совершить какое-нибудь движение пальцами, или как Элли каблучками?

    Стоп-стоп-стоп! Если я мотаю время, то каким образом я узнаю, как его остановить?

    О господи! Если человек получает возможность перематывать время, то...

    Первое, что он сделает — это вернётся в своё прошлое, чтобы изменить его.

    Скорее всего, я поступил точно также, а значит, выходит парадокс!

    Я проскочу самое раннее изменённое событие в моей жизни...

    А за ним — ничего необычного — я никогда не услышу правду!

    Значит, у меня нет возможности изучить свой навык заново.

    Значит, я обречён двигаться назад во времени до конца.

    А какой это будет конец, если уж на то пошло?

    Исчезнув в утробе матери, я начну свой путь?

    Или время остановиться в мире навсегда?

    Или время продолжит свой бег назад?

    Этот вариант — наиболее логичный.

    И это совершенно не радует меня.

    Что же делать, как всех спасти?

    И, желательно, себя самого.

    Боже, помоги мне, я прошу тебя!

    Кто-нибудь, о небеса, дайте подсказку!

    Что мне делать и каким образом спасти мир?

    «Время остановись!», «Время замри!», «Stop!», «Play!»

    Моё тело беззаботно гуляет по городу, а я мысленно грызу локти.

    Не выходит, не получается, я ничего не могу сделать, не понимая принцип.

    Принцип работы перемотки... чёрт, да я даже не физик, как я могу понять его?

    Пока я бился о стенки собственного черепа, время ежесекундно уменьшало шансы.

    Шансы на спасение человечества.

    Шансы на спасение самого себя.

    6.

    Апатия лавиной накатила.

    Несправедливый мир отторг.

    Я пятился по лестнице в чужом доме.

    Инстинктивная память включила перемотку?

    А как же теперь инстинктивно её остановить?

    Я задавался этими вопросами снова и снова.

    Пока не услышал сбоку: «упож в лошоп и ун»

    Ответил: «тижолдерп олед ёом акчомад етитох как»

    Теперь я мог разглядеть её — неописуемая красавица-брюнетка.

    Она: «лемузебо месвос ыт». Я: «атевазиле йонмос мёди генедером удубодя!

    Елизавета? Я её знаю? Кто она такая?

    5.

    На какой-то миг всё замерло.

    И вот я почувствовал контроль над телом.

    Опустил голову, медленно моргая, уставился на ладони.

    Сжимал и разжимал пальцы в кулаки, как маленький ребёнок.

    Услышал шелковистый голос Елизаветы и обомлел: нормальная речь!

    — Ну что ты ещё хочешь? — вопрошала женщина в халате.

    Я не мог подобрать слов, подобно рыбе хлопал ртом.

    Она выжидающе топала ножкой, скрестив руки.

    Вздохнула, попыталась захлопнуть дверь.

    Я удержал её и спросил: «Кто вы?»

    Она закатила глаза и буркнула:

    — Опять твои шуточки!

    — Кто вы, скажите!

    — Отпусти меня!

    — Помогите мне, прошу!

    — Милицию вызову, отпусти!

    — Не надо! Простите, простите!

    Я убрал руки, но она не закрыла дверь.

    — Что за чертовщина с тобой творится, Дима?

    — Я не помню вас! Хоть убейте — ничего не помню!

    Схватился за голову, прижался к стене и сполз на пол.

    — Что ты задумал? Что за дурацкая игра? — восклицала она.

    Я не слушал её, только сейчас осознав, что перемотка остановлена.

    Но как мне это удалось, я ведь ничего особенного не делал?

    А она всё стояла и стояла в дверях, в халате и тапочках.

    — Вы моя жена? — тихо спросил я и сразу же пожалел.

    Она театрально закатила глаза и закрыла дверь.

    Недолго думая, я подскочил и постучался.

    — Милицию вызову! — прозвучал ответ.

    — Помогите мне! Пожалуйста!

    — Ну что ты хочешь? — Дверь отворилась.

    Я несколько секунд собирался с мыслями.

    — Это сложно объяснить. Во-первых, у меня амнезия.

    — Чего?! — с ухмылкой воскликнула она. — Что ты несёшь?

    — В меня стреляли. Пуля попала в голову. Я лишился памяти.

    — Бред! Мы с тобой разговаривали минуту назад, и ты всё помнил!

    А затем она сдвинула брови, скривила улыбку и задала новый вопрос:

    — Или ты хочешь сказать, что слетал в прошлое и тебя там, бедного, подстрелили?

    Невозможно описать то выражение, которое застыло у меня на лице — да и как я мог знать?

    — А хотя ты ведь не можешь возвращаться в прошлое, только из будущего в настоящее, точно!

    — Откуда... откуда... откуда ты можешь это знать?! — Я приблизился и схватил её за плечи.

    — Руки! — понизила до змеиного шипения голос Лиза, мне пришлось отпустить женщину.

    — Ты меня обучила этому? — я моргал со скоростью пулемёта. — Ты тоже умеешь это?

    — Дима, хватит мне мозги пудрить! Ты сто раз уже рассказывал про своё умение!

    Боже мой, с какой целью я рассказывал о своей способности этой стерве?

    Неужели я такой любитель хвастаться, что не мог удержать это в тайне?

    Я оглядел её с ног до головы — такая красотка, мечта, а не женщина...

    Неужели я выложил всё, пытаясь произвести на неё впечатление?

    Неужели я таким образом собирался залезть ей под юбку?

    Да, она привлекательная, да, интересная, но...

    Неужели мне она так сильно нравилась?

    Неужели моя перемотка не помогала?

    — Лиза, ответь честно на один вопрос...

    — Только если не личного характера!

    — Мы с тобой занимались сексом?

    Пощёчина как взрыв в раю.

    Вот и все точки над i.

    Неужели я люблю её?

    И как это она не далась?

    Сопротивлялась перемотке!

    Во всех вариантах будущего!

    Сколько раз я искал к ней подход?

    Сколько раз она не давала даже надежды?

    Сколько раз я возвращался к одному и тому же?

    Ага, тогда вот почему перемотка времени прекратилась!

    Получается, я не единожды возвращался к диалогам с Лизой!

    Сколько я совершил попыток, чтобы довести паузу до автоматизма?

    Инстинктивная память сотворила чудо — по привычке остановила время!

    — Не понимаю, что ты задумал в этот раз с амнезией, но ничего не выйдет!

    — Постой! — Снова удержал дверь. — Я тебе рассказывал о своей способности?

    — Да, да, ты у нас великий волшебник, слышала сто раз! — Она устало вздохнула.

    — Послушай, Лизонька, — взмолился я. — Пожалуйста, расскажи, как ею управлять!

    — Ну, точно разыгрываешь меня! — воскликнула она, с силой потянув за ручку двери.

    — Ни в коем случае, клянусь! Пожалуйста, помоги мне! Я забыл, как перематывать время!

    — Ха, так я и поверила! — Она ещё раз позволила мне насладиться прелестной улыбкой.

    — Богом клянусь, сердцем матери и кровью отца, не вру! — Я даже на колени рухнул.

    — Ты в бога не веришь — это во-первых, и это больно похоже на очередную уловку!

    — Лиза, скажи, просто скажи, я тебе вообще объяснял, как у меня это получается?

    — Ага, забудешь такое: ты даже пытался научить меня, думал, не один такой.

    — И ты мне разве верила? Верила, что я могу управлять временем? Верила?

    — Дай-ка подумать, — Она наигранно постучала пальчиком по подбородку. —

    Ты предсказывал каждое моё действие, каждое слово, каждую мысль.

    Сначала это было забавно, я советовала тебе выступать где-нибудь.

    С такой способностью ты мог бы стать самым богатым человеком.

    Но ты почему-то прицепился именно ко мне, одинокой женщине.

    И даже, несмотря на твоё здоровское колдовство...

    Ты совершенно не в моём вкусе.

    У тебя нет шансов.

    И со мной ты теряешь время.

    Которого у тебя бесконечно много.

    Ты любишь напоминать об этом, ага.

    Ну, а теперь верю ли я в твою магию?

    Конечно, меня уже просто тошнит от неё!

    Я не откажусь забыть о ней и о тебе, так и знай.

    Но тебе под силу вернуть в прошлое только себя.

    Поэтому скажу тебе одно — иди ты к чёрту, Дима!

    — Стой! — Я в очередной раз придержал дверь. —

    Я совсем уже достал тебя, Лиза, понимаю.

    Я, наверное, перепробовал все методы.

    Хочешь, чтобы всё закончилось?

    Хочешь, чтобы я прекратил?

    Ты хочешь этого, да?

    Отлично, тогда умываю руки!

    Я обещаю уйти и не возвращаться!

    Я обещаю, больше не тревожить тебя!

    Но сделай милость, я молю тебя, помоги мне.

    Объясни, каким способом получалось перематывать время.

    Это единственное, что я прошу сделать для меня, пожалуйста.

    — Просто объяснить? — Лизины брови недоверчиво поползли вверх. —

    И ты отстанешь от меня и моих копий в параллельных мирах навсегда?

    — Да, — с трудом выговорил я, не до конца уверенный в правильности сказанного.

    Елизавета сильно призадумалась, подперев бока своими маленькими кулачками.

    Я уронил взгляд на её пушистые тапочки, не имея храбрости поднять его выше.

    — Дмитрий, ты действительно разучился скользить во времени, не врёшь мне?

    Я печально помотал головой, а пальцы рук сцепил в замок, чтобы не дрожали.

    — Ты что и вправду позабыл всё, что было до какого-то... момента в будущем?

    Я медленно кивнул, оторвал взгляд от тапочек и всмотрелся в её глаза.

    Такие милые светло-каштановые зрачки — да Винчи обзавидовался бы.

    И тут я подумал, что не брошу её, ни в коем случае не брошу Лизу.

    Быть может, я заново влюбился, или обезумел, как и раньше.

    Не просто ослепительно красива — ангелы и рядом не стояли.

    Казалось, я прожил с ней целых три жизни, и встретил вновь.

    Да, существуют незнакомки — ради которых можно умереть.

    Научусь я перематывать время заново, или нет...

    Но Лизу никогда не оставлю, умру под дверью.

    — Тогда, выбирай: перемотка или я?

    Вопрос захлестнула пронзительная тишина.

    4.

    Я хотел, чтобы она повторила, но комок стал в горле.

    Она выдвинула мне ультиматум, строгое условие, два варианта.

    Выберу первый — получу божественную силу, смогу подчинить мир.

    Выберу второй — женюсь на одной из самых красивых женщин на Земле.

    Я закашлялся, или мне показалось, что кашлял — смотрел на неё, не отрываясь.

    Сколько уже раз я добивался от неё хотя бы приблизительно похожего вопроса?

    И если я столько времени уделил ей, будет глупо так просто опустить руки!

    Однако, выбрав перемотку, я смогу начать всё сначала, она всё позабудет!

    Но не спеши, Дима, вдруг это — ловушка, вдруг это — неправильный ответ?

    Она ведь обидится: такой преданный поклонник променял её на магию!

    Хитрая лиса, я раскусил твой замысловатый план — не проведёшь!

    — Тебя... — вырвалось изо рта. — Я выберу тебя, Лизонька!

    И вновь красавица похвасталась белоснежной улыбкой:

    — Я так и знала, что враки это всё. Амнезия, ты подумай!

    Ни один человек не отказался бы от перемотки!

    Ну ты и дурак! — покачала головой Лиза.

    А потом дверь закрылась, обдав меня ветром.

    — Лиза, постой, Лиза! — Я заколотил руками. — Лиза!

    — Звоню в милицию! — предупредила она из недр квартиры. —

    Вряд ли это сильно навредит, но тебе придётся перемотать время.

    Но зато в этой реальности ты оставишь меня в покое, в кои-то веки!

    — Лиза! Я разучился обращать время вспять! Поверь мне! Лиза! Мать твою!

    Вдруг совершенно неожиданно я вспомнил про пистолет у себя за поясом.

    Выхватил его, задумался на мгновение, а потом врезался плечом в хлипкую дверь.

    Она вскрикнула и выронила телефон, оттуда еле слышно донеслось «алло».

    Слишком поздно, всё катится к чёртям, слишком поздно — я чуть не взвыл.

    — Откуда... у... тебя... пистолет? — выговорила она по слогам, отступая.

    — Лизочка, прости меня, — прошептал я, со страхом глядя на оружие.

    — Дима, зачем тебе пистолет? Дима, у тебя же есть перемотка! Успокойся!

    — Лиза, мать твою! — закричал я в бешенстве. — Я ничего не помню! Помоги мне!

    — Хорошо, хорошо, только скажи, как мне тебе помочь! — Она спиной упёрлась в шкаф.

    — Мать твою, Лиза, мать твою! — Меня будто заклинило. — Я же говорил! Перемотка!

    — Ты это серьезно, что ли? Дима, ты серьёзно? — Её ресницы невинно хлопали.

    Пистолет я снял с предохранителя, и сказал, что я серьёзно, посыпая речь матами.

    Ну, безмозглая дура! — подумал я. — Убить бы её, да сердце не позволит.

    — Не скажу, — тихо сказала Елизавета. Закрыла глаза. — Не скажу, стреляй.

    Я немного помолчал и снова разразился потоком матерных ругательств.

    Хотел ударить её, подошёл, замахнулся пистолетом, но не смог.

    Хотел застрелить её, и в голову целился, и в грудь, но палец не слушался.

    — Что ты наделала? — вопрошал я, указывая на телефон. — Меня же, небось, разыскивают!

    — Поделом тебе, — прошептала она, из глаз потекли слёзы. — По заслугам.

    — Ах так? Ах так, значит? — кричал я, срывая голос. — Так ты заговорила?

    После стольких дней, месяцев, а может и лет, которые я потратил на тебя!

    Я поднёс пистолет к виску, смотрел ей в лицо — а она на меня.

    Представил, как падаю вбок, словно подкошенное дерево.

    Наверное, забрызгаю её кровью, будет верещать...

    Засунул ствол глубоко себе в рот, скривился от вкуса металла.

    Меня чуть не вырвало — приставил пистолет к подбородку.

    — Что ты делаешь? — изумлённо спросила Елизавета.

    — Я... я не могу убить ни тебя, ни себя! — взревел я. —

    Конченная тварь, пропади ты пропадом, мразь, я ненавижу тебя!

    — Дима, ты с ума сошёл, одумайся! — Лиза округлила глаза.

    — Я не знаю, как доказать тебе, что люблю тебя! — опускаю пистолет.

    Мелькает ошалелая мысль: «В меня ведь уже стреляли!

    Сильная боль тогда запустила перемотку времени, точно!

    Инстинктивная память не подвела и сейчас не подведёт!»

    — Я не знаю, как доказать тебе, что забыл перемотку!

    Приставляю пистолет к паху.

    Стреляю.

    Занавес.

    3.

    Ангелы зовут это небесной отрадой.

    Черти зовут это адской мукой.

    Люди зовут это... а не важно.

    Не важно, что говорил Гейне.

    Я застрял между мирами.

    Боль вытесняет из реальности.

    Сердцебиение наоборот — не отпускает.

    Кто-то не любит, что у роз есть шипы, я же благодарен…

    А не важно, что говорил Карр, всё это пустые слова.

    Тюремная больница стала для меня домом.

    Тюремная больница стала моим гробом.

    Здесь моя история закончится.

    И миру станет легче.

    Да и мне, пожалуй.

    Когда я вспоминаю Лизу, мне кажется…

    … что ничего больше не произошло в моей жизни.

    Ну вот опять, начинается.

    Снова о смысле жизни рассуждаешь.

    Ещё Ницше вспомни.

    А почему бы и нет?

    Существует всего два пути, чтобы избавиться от страданий:

    быстрая смерть и...

    А не важно, не повезло мне, только смерть и остаётся.

    Второй день лежу в больнице под капельницей.

    Смотрю на электронное табло.

    Ломаная линия отсчитывает секунды до моей смерти.

    И в правду, какие у меня варианты?

    Влачить жалкое существование?

    С отстреленным пенисом, мочевым пузырём и треснутым бедром?

    И умудрился же я так удачно подстрелить себя!

    Но сил терпеть это больше нет…

    Я не уверен, что смогу подняться на ноги.

    Но могу попытаться доползти до операционной.

    Ещё не знаю, как мне обойти охрану и дежурных.

    Отыскать бы пустой шприц, скальпель или электропилу.

    И чего-нибудь выпить.

    2.

    — У вас один час.

    — Хорошо. Эй, ты спишь?

    — Что ты хочешь от меня?

    — Спокойней, Дима. Спокойней.

    — Зачем ты пришла сюда? Уходи!

    — Дима, я решила навестить тебя.

    — Проваливай! Не нужны мне твои цветы!

    — Разве ты не хочешь поговорить со мной?

    — Нет, совершенно не хочу, уходи, прошу тебя!

    — После всего, что произошло, думаю, я имею право...

    — О чём мне с тобой говорить? О том, что чуть не убил тебя?

    — Нет, я много думала над ситуацией, которая у нас сложилась...

    Я думала, что ты обманываешь меня, хочешь просто переспать со мной.

    Не верила, что у тебя амнезия и что ты действительно потерял способность.

    У меня накопилось много вопросов, и только ответы на них могут расставить всё по местам.

    Объясни мне, прошу, не отмалчивайся, как ты потерял память и оказался тогда со мной?

    — Инстинктивная память! Она подвела меня в первый раз, подвела и во второй!

    — Прости, я не понимаю, ты можешь объяснить мне понятным языком?

    — В меня стреляли. Пуля угодила в голову, прямо в мозг. Почти убили.

    Но я, по всей видимости, инстинктивно обратил время вспять.

    Тело выжило, а память повредилась, я не знал, кто я!

    Ничего не понимая, наблюдал, как мотается время.

    Остановил время инстинктивно, увидев тебя.

    — Ты... ты не обманываешь меня? Правда?

    — Потом я задумался, что инстинкт поможет снова.

    Я думал, смогу пользоваться такой памятью, думал, этого хватит.

    Когда решил стрелять себе в член, подумал, что инстинктивно запустится перемотка.

    Но этого не произошло — наверное, мне никогда не стреляли в яйца — и вот я здесь.

    — Господи, какой кошмар! Дима! Ты выжил из ума! До такого докатиться! Ужас!

    — Ты пришла критиковать меня? Или тебя совесть привела, чтобы помочь?

    — Не всё так просто, не всё так просто... Ты ведь начнёшь всё сначала?

    Знаешь, что я тебе скажу? Смотри: видишь это кольцо у меня на руке?

    Мне сделали предложение, Дима. Я согласилась, ты понимаешь?

    Я нашла своё счастье! Я люблю этого человека! Понимаешь?

    Я не хочу, чтобы в какой-то другой реальности я стала твоей.

    Ты и так мне не нравишься, ни внешне, ни внутренне.

    А с перемоткой — ты становишься монстром!

    Я хочу, чтобы ты поклялся, что не станешь...

    Не станешь больше добиваться моей руки и сердца.

    Слышишь меня? С перемоткой или без! Даже не пытайся!

    Ты слышишь меня? Спрашиваю один раз: ты согласен на это?

    Готов поклясться всем, чем дорожишь, что меня не будет с тобой?

    — Торжественно клянусь своим половым членом, отстану от тебя, как скажешь.

    — Хорошо. Тогда последнее: ты вернёшься к самому началу, к гостинице.

    В день, когда мы впервые познакомились — ты помог мне с чемоданом.

    Ты ведь помнишь этот день? Я хочу, чтобы в моей памяти его не было.

    — Как скажешь, милая, как скажешь. Не думаю, что у меня есть выбор.

    — Видишь кольцо? Этот человек мне очень дорог, не забирай его у меня!

    — Хорошо, я вычеркну тебя из своей жизни, ты и так отняла слишком много сил.

    — Надеюсь на это, Дима. Очень надеюсь.

    — Так как пользоваться перемоткой?

    — Ты говорил, что это очень просто.

    Как пультом от видеомагнитофона.

    Итак, для начала тебе понадобится...

    1.

    Я выдохнул, и сигарета стала чуть длиннее.

    Стрелки часов двигались в обратном направлении.

    А через секунду они замерли, и побежали как обычно.

    Я затянулся, сигарета немного укоротилась.

    Я, наверное, сводил Бога с ума...

    Стоял возле входа в придорожную гостиницу и курил.

    Её машина шумно ворвалась на стоянку, разрушив спокойствие поздней ночи.

    Она, наверное, сильно устала, всё валилось из рук — сумочка, ключи, тяжёлый чемодан.

    — Вам помочь? — задал я риторический вопрос, подхватив чемодан.

    — Да ладно! — кинула она риторический ответ. — Ой, спасибо.

    По пути до её номера Лиза рассказала, откуда приехала и какие пробки в городе.

    Я входить не стал, мы дружелюбно попрощались, я отошёл в холл и сел на скамейку.

    Стоит ли всё рушить заново, чтобы построить нечто большее?

    Стоит ли опять идти по недружелюбному пути?

    Кто она такая, чтобы противиться перемотке?

    Кто я такой, чтобы уважать чужие интересы?

    Почему бы ещё разок не попробовать?

    Попытка не пытка.

    Любовь

    — начало и конец

    нашего существования.

    Без любви — нет жизни.

    Поэтому любовь есть то,

    перед чем преклоняется мудрый человек.

    (Конфуций)

    ПЕРЕМОТКА

    1

  13. Альянсовые Постройки

    в Новости

    Опубликовано

    WhO LeT The DOG OuT?, ага, в этом весь прикол) смотри, какой ты чести удостоился) именно ты - твою колонку решил уничтожить клан. и целый месяц не будут ходить. а ты ещё сможешь все свои обломки собрать, если не расхватают соседи.

    5-6 миллионов, хаха. Посмотри сколько пушка стоит. Посмотри, сколько она строится. И подумай насколько реально её вообще построить.

    0

  15. Альянсовые Постройки

    в Новости

    Опубликовано

    дополнил и отредактировал, прошлый свой пост прошу удалить

    Я так понимаю, здания будут общими для всех в единственном числе? Т.е. как склад альянса. Один для всех.

    Межгалактический рынок рабов (строится 8 часов)

    10 000 металла 5000 алмаза 1000 урана

    Бесполезных соаловцев или неразвивающихся новичков теперь необязательно тупо выкидывать из альянса. Их теперь можно выставить на торги инопланетным расам, многие их представители любят использовать людей в качестве домашнего скота, сексуальных рабов или просто обожают полакомиться человечинкой. Выставить члена альянса можно только ЕДИНОГЛАСНО, что довольно непросто при большом количестве участников. Кроме того бедняга имеет право отклонить это недоразумение в течение пяти дней, просто покинув клан самостоятельно. Но если он, как это обычно бывает, будет оффлайн, то после недолгих торгов инопланетяне могут заплатить в склад альянса солидную сумму за него. Допустим, сначала она будет равняться количеству очков игрока. Но с каждым уровнем рынка цена может увеличиваться на 30%. Т.к. рынок сам по себе довольно дешёвый, в будущем можно на нём зарабатывать приличное состояние.

    Игрок, попавший в рабство к инопланетянам, теряет все ресурсы, флот, оборону и получает позорное клеймо в свой профиль.

    Мусороперерабатывающий завод (строится 12 часов)

    12000 металла 10000 алмаза 1500 урана

    Даёт +2% бонус к каждому собранному лому. После 10ого уровня ускоряет переработчиков +1%.

    Ремонтный док

    500 000 металла 500 000 алмаза (строится 3 дня)

    За каждый уровень постройки даётся каждому соаловцу 1 бесплатная возможность восстановить 10% обломков (с ростом уровня процент увеличивается).

    Строительная платформа (строится 5 дней)

    200 000 металла 200 000 алмаза 20 000 урана

    За каждый уровень платформы ускоряется +1% постройка всех сооружений соаловцев, и +10% скорость постройки сооружений Альянса.

    На 10ом уровне появится возможность: раз в месяц строить любую постройку альянса в ускоренном режиме (-80% времени постройки)

    Исследовательский центр (строится 5 дней)

    300 000 металла 300 000 алмаза 30 000 урана

    Уменьшение времени экспедиций на -2% и ускорение исследований +1% за каждый уровень космопорта.

    На 10ом уровне союз учёных альянса будет так силён, что они обойдут некоторые условия провальных вариантов экспедиций. Например, они смогут обойти чёрную дыру.

    Космодром (строится 5 дней)

    500 000 металла 400 000 алмаза 10 000 урана

    Увеличение количества флотов у соаловцев +1 и ускорение постройки флотов +1% за каждый уровень космопорта.

    После 10ого уровня космодром начнёт добавлять по 5% вместимости кораблям альянса.

    Межгалактический банк (строится 10 дней)

    100 000 металла 85 000 алмаза 50 000 урана

    Возможность хранить по 1кк от своих ресурсов в общем банке, получая 1% в неделю сверху. За каждый уровень банка - соаловцы могут хранить в банке на 5% больше ресурсов.

    Искусственная планета (строится 30 дней)

    40 000 000 металла 10 800 000 алмаза 500 000 урана

    Позволяет строить на ней общие более мощные шахты и общие синтезаторы. При больших ресурсах, вложенных в эти шахты, можно будет получать огромнейший доход.

    Искусственная звезда (строится 60 дней)

    60 000 000 урана

    Добавляет 5000 энергии всем соаловцам, а также даёт бонус ко всем солнечным спутникам.

    "Царь-пушка" (строится 90 дней)

    100 000 000 металла 100 000 000 алмаза 80 000 000 урана

    Раз в месяц может уничтожить целую планету (вместе со всеми ресурсами, зданиями, флотом...) в любой части вселенной, если она является колонией, или начисто снулить оборону и флот, если это Главная планета игрока. Наводка на цель (противник видит это) 1 час.

    Цель выбирает Глава Альянса.

    Если "Царь-пушка" на два уровня больше, чем "Царь-пушка" другого альянса, то она может выстрелом уничтожить их пушку. Или звезду. Или планету.

    Новое Чудо Света

    невероятно огромные ресурсы. строится полгода. но может строиться параллельно остальным постройкам.

    Это может быть какой-то колоссальный рукотворный памятник - невероятных размеров статуя всех соаловцев или символа их клана...

    Даёт возможность печатать в чате жирным шрифтом - цветным (цвет выбирает глава альянса) :)

    4

  17. Музыка И Оформление Xgame-Online

    в Конкурсы

    Опубликовано

    Учитывая тот факт, что я с давних пор увлекаюсь всем космическим, в основном из-за затяжного написания романа на тему космоса, недалёкого будущего и постапокалипсиса, у меня накопилось достаточно материала, чтобы посоветовать космическому проекту.

    Если нужна охренительная ЭПИЧНОСТЬ (например, для главного меню), то лучше этого трека вы ничего не найдёте:

    Если нужна зубодробительная технологическая музыка, как в ролике Терминатора 4, проникающая в вашу душу и сеющая там початки чего-то неестественного, будто от машин и прочей космической техники (например, для саундтреков полётов или подготовки к битве), значит эта песня для вас:

    Несмотря на то, что серия ужастиков "Пила" вообще никак не связана с космосом, есть у них один трек, который если рассматривать отдельно, забыв про фильм, ИДЕАЛЬНО вписывается в атмосферу космических путешествий и полётов. Его можно внедрить в любой момент игры - от главной страницы сайта до озвучивания экспедиций.

    http://www.youtube.com/watch?v=cZWtl9ZrdHs

    Ещё одна песня, отлично погружающая слушателя в атмосферу космоса, далёких звёзд, планет и внеземных цивилизаций.

    НУ И, ПОЖАЛУЙ, САМАЯ ДУШЕВНАЯ МУЗЫКА ИЗ ФИЛЬМА "Звёздный десант"! Не пропустите. Эпично, мощно, живо и уж космическая боевая тема тут раскрыта лучше всего.

    Возможно, дополню этот пост красивыми обоями, которых много по компу валяется. Но и так уже многие достойные показали в теме.

    0
    • Популярный пост
    • Популярный пост

    Развитие Проекта Xgame

    в Опросы

    Опубликовано

    Здравствуйте, о великие создатели!)

    Я предлагаю ввести в игру ОПИСАНИЯ ПЛАНЕТ. Т.е. возможность игрокам писать в окошечках описания контролируемой планеты (колонии или главной). Ведь даже судя по разнообразным названиям - людям не хватает немного творческого направления в игре.

    Только представьте, смотрите на незнакомую систему планет, наводите мышку на каждую из них и читаете какую-либо информацию.

    Где-то будет старательное красивое описание - что это за планета.

    А где-то игроки будут таким образом делиться какой-то информацией друг с другом, например, кто-то в описании планеты будет предлагать определённые услуги (по торговле, по защите, или ещё как-то).

    В общем, тут люди создают свои маленькие мирки, с уникальными картинками, так что описания не помешали бы. Уверен, окошки описаний пользовались бы спросом - как со стороны авторов, так и в плане читателей.

    5
×
×
  • Создать...